Онлайн книга «Да не опустится тьма!»
Его старый дом на Длинной улице жил как никогда полной жизнью, несмотря на частичное перебазирование во Флоренцию. Во-первых, там располагалась римская штаб-квартира Телеграфной компании. Во-вторых, Пэдуэй установил еще один печатный станок. А теперь занял и пустовавший ранее подвал, превратив его в химическую лабораторию. Выяснить, в какой пропорции надо смешивать компоненты, чтобы получить хороший порох, можно было лишь опытным путем. Именем короля Пэдуэй распорядился отлить из меди пушку. Мастерская, получившая заказ, встала на дыбы – они никогда не видели подобного устройства и не представляют, как его изготовить. Да и, помилуй бог, что толку в голой трубе? Что это будет – цветочный горшок? В конце концов с адскими усилиями отливку сделать удалось. Первый вариант внешне выглядел вполне сносно, пока Мартин не осмотрел внимательно дульный срез: металл был ноздреватый и пористый. Пушка взорвалась бы при первом же выстреле. Беда была в том, что ее отливали дулом вниз. Решение нашлось – отливать дулом вверх, увеличить длину на лишний фут, а потом бракованный металл отрезать. Попытки получить порох ни к чему не привели. Смесь ингредиентов давала вещество, которое охотно горело, однако упорно не желало взрываться. Пэдуэй перепробовал всевозможные пропорции, менял способы перемешивания – безрезультатно. Он добивался лишь бодрого шипения, довольно красивого желтого пламени и смрадных клубов дыма. Самодельные шутихи тоже не срабатывали. Они делали «пшшшик!» и упорно отказывались делать «бум!». Возможно, надо сильнее спрессовывать и брать сразу большие количества?.. Эксперименты продолжались все время, пока не была готова вторая отливка. Утром следующего дня Пэдуэй, Фритарик и несколько помощников-добровольцев установили пушку на некоем подобии лафета в пустынном местечке близ Виминала. В тридцати футах от орудия помощники насыпали песчаный холм-мишень. Пэдуэй набил несколько фунтов пороха в ствол, закатил следом чугунное ядро и приготовил запал. – Фритарик, дай мне свечу, – произнес он низким голосом. – Все отойдите подальше и ложитесь. Ты тоже, Фритарик. – Никогда! – возмущенно воскликнул вандал. – Бросить хозяина в час опасности? Лучше смерть! – Ладно, если хочешь оказаться разорванным на куски, дело твое. Ну, поехали. Пэдуэй поджег запал. Порох затрещал и задымился. Раздалось негромкое «бум», ядро выскочило из жерла, прокатилось немного по земле и замерло. А новенькую блестящую пушку убрали в дом Пэдуэя – с глаз долой, в подвал. Ранней весной в Рим приехал Урия. Он объяснил, что оставил академию в руках подчиненных, а сам теперь займется организацией римской милиции – еще одна идея Мартина. Вид у него был несчастный и виноватый, словно у побитой собаки, и Пэдуэй заподозрил, что истинная причина визита не в этом. Отвечая на наводящие вопросы, Урия наконец выпалил: – Превосходнейший Мартинус, заклинаю, дай мне какое-нибудь другое назначение. Не могу я больше оставаться в Равенне! Пэдуэй обнял гота за плечи. – Не тушуйся, старина, выкладывай, что у тебя на душе. Ведь беспокоит что-то? Может, я помогу. Урия опустил глаза. – Ну… э-э… Послушай, какие у вас с Матасунтой отношения? – Я так и думал. Ты с ней встречаешься, да? – Да. И если ты меня куда-нибудь не уберешь, буду продолжать. Это выше моих сил. Вы помолвлены? – В свое время я об этом мечтал. – Пэдуэй напустил на себя вид человека, идущего на великую жертву. – Но, друг мой, я не буду мешать вашему счастью. Уверен, ты гораздо лучше ей подходишь. Бремя государственных забот не позволит мне стать хорошим мужем. Так что если хочешь просить ее руки, действуй смело. Благословляю. – Ты серьезно? – Урия вскочил и, широко улыбаясь, возбужденно зашагал по комнате. – Я… не знаю, как тебя благодарить… с твоей стороны это… я навек твой друг… – Пустяки, рад был помочь. Только не тяни, решай все поскорее. – Но… как надо просить руки? – Напиши Матасунте письмо. – Не получится. Я не умею красиво изъясняться. В жизни не писал любовных писем. – Хорошо, я и тут тебе помогу. Начнем прямо сейчас. – Пэдуэй достал письменные принадлежности. – Знаешь, – произнес он задумчиво, – нам надо сказать принцессе, какие у нее глаза. – А какие? Глаза как глаза. – Конечно. Но в таких деликатных обстоятельствах их принято сравнивать со звездами и разными другими вещами. Урия погрузился в размышления. – Ее глаза похожи цветом на ледник, который я видел в Альпах. – Нет, не годится. Выходит, они холодны как лед. – А еще они напоминают сверкающее лезвие меча. – Тоже не пойдет. Как насчет северных морей? – Гм-м-м… Здорово, Мартинус! Серые, как северные моря. Урия писал медленно и коряво, с большим усердием. Когда письмо близилось к концу, Пэдуэй схватил свою шляпу и решительно двинулся к двери. – Эй, – окликнул Урия, – куда ты так спешишь? Мартин ухмыльнулся. – Хочу повидать друзей – семью Анциев. Милейшие люди! Я тебя непременно с ними познакомлю. Только попозже, когда ты будешь счастливо женат. От текущих дел Пэдуэя оторвал Юниан, вбежавший в комнату с текстом только что полученного телеграфного сообщения. «Ночью из-под стражи исчез Виттигис. Задержать не удалось. Атурпад, начальник охраны». С минуту Пэдуэй тупо пялился на бумагу. Потом вскочил и заорал: – Фритарик! Выводи лошадей! Они примчались к Урии. Выслушав новость, Урия помрачнел. – У меня сложное положение, Мартинус. Дядя, безусловно, попытается вернуть себе корону. Он очень упрям, ты же знаешь. – Да, но и ты знаешь, как важно нам укрепить и продолжить идущие перемены. – Я тебя не предам, Мартинус, и от слова не отступлюсь. Только не проси меня причинить вред Виттигису. Он хоть и старый козел, а все же мой родственник. – Ты выполняй мои указания, а я позабочусь, чтобы его не тронули. Однако сейчас, честно говоря, меня беспокоит, как бы он не причинил вреда нам. Что, по-твоему, Виттигис предпримет? – Ну, я бы на его месте притаился где-нибудь на время и собрал своих сторонников. Это было бы логично. Но мой дядя никогда не следовал логике. И к тому же ненавидит Теодохада лютой ненавистью. Особенно после того, как король подослал к нему убийцу… Думаю, он помчится в Равенну сводить счеты с Теодохадом. – Хорошо. Тогда возьмем небольшой отряд и поспешим туда же. Пэдуэй, считавший себя уже бывалым кавалеристом, едва мог справиться с темпом, который задал Урия. Когда на рассвете они въехали в Равенну, он чуть не падал с седла от усталости. |