Онлайн книга «Когда меркнет свет»
– Вы с папой сегодня время не теряли, – сказала Мэг Ною, доставая из кухонного буфета чашки. – Похоже, «Крэбби Джек» совсем готов к открытию. Ной сидел на стуле, наблюдая за Мэг. Его выгодная позиция еще позволяла тайно подглядывать за папой и Джеффом в боковое окно. – Папа сказал, что хочет открыть кафе весной. Летом я смогу помогать ему, – ответил мальчик, не отрываясь от окна. – О чем они спорят? – Наверное, обсуждают что-нибудь как братья. Ух ты! «Нутелла»! – Она подняла находку высоко в воздух, как трофей – лекарство от всех детских тревог. И некоторых взрослых. Она бы и сама не отказалась от порции, на свежем хлебе с кружкой горячего чая. Мэг наполнила чайник. – Ной, братья иногда ругаются, это нормально. Любишь «Нутеллу»? Он испуганно поднял бровь. Посмотрел на банку, кивнул. Но потом вдруг сморщился и умоляюще посмотрел на Мэг со слезами на глазах. У нее екнуло сердце, она быстро поставила чайник на стол. – Ной, что случилось? – Папа говорит, я не должен есть вредную еду, когда прихожу домой. Мэг наклонилась, заглянула ему в глаза и поднесла палец к губам. – Тсс. Тогда это будет наш маленький секрет, ладно? – прошептала она. – И вообще, зачем ему в шкафу шоколадная паста, если не для еды? У него по щеке прокатилась слеза. – Так говорила мама. – Ох, милый, иди сюда. – Она быстро подошла к нему, крепко прижала к себе. И почувствовала, как внутри просыпаются глубинные силы. Энергия. Драйв. Желание помочь маленькому мальчику. И вдруг Мэг словно поразило громом. Вот кто она на самом деле. Она любила Шерри всем сердцем, пыталась спасти ее. И не смогла перенести собственную неудачу. Ей нужно защищать, спасать, оберегать слабых. Ради этого она готова убить. И это осознание стало ответом на все вопросы. Она утратила часть себя. Оставила ее здесь, в Шелтер-Бэй. И вновь обрела сейчас, обнимая сынишку Блейка. Сына Эллисон. Мэг охватила жалость. И любовь. К отцу этого мальчика. К этому месту. К Саттонам. К своему дому. Океану, небу, приливам и отливам – они окутали Мэг, как аромат прильнувшего к ней ребенка. Его тепло, мягкие волосы под ее пальцами, стук сердца. Она вздохнула, покачивая его, утомившись от противоречивых эмоций. Потом отодвинулась, взяла его за плечи. – Ну ты как, в порядке? Он кивнул. – Почему ты плачешь? – Боже. – Она вытерла слезы и рассмеялась. – Глупо, да? Он молча смотрел на нее, с детской наивностью дожидаясь ответа. – Потому что я люблю тебя, Ной. Он вздохнул. – Знаю. Звучит странно. Но это так. Ты мне как родной. Часть этого места, часть твоего папы. А у меня здесь глубокие корни. Кажется… мне нужна «Нутелла». – Она улыбнулась и утерла слезы. – Только это секрет, ладно? Никому не рассказывай, что я плакала. Я не нытик. Я не плачу. Он неуверенно улыбнулся. – Мама говорила, что хорошо иногда поплакать. – Да. Моя тоже. Мэг поставила чайник и пошла к гостиную, к камину. – Ной, покажешь, как разводить здесь огонь? Он спрыгнул со стула и начал подавать ей сначала щепки, а потом поленья побольше. Вскоре с треском разгорелся огонь. Мэг наблюдала за ним, пряча улыбку, с любовью, которой толком не понимала сама. Но сейчас ей не хотелось с этим бороться. Бороться с собой. Мэг хотела завоевать сердце мальчика. Засвистел чайник, Мэг сделала чай себе и Ирен и налила Ною стакан молока. – Можешь отнести Ирен эту кружку и тарелку с печеньем? – попросила она. – Конечно. – Он замешкался, скривив губы. – Она… В порядке? Мэг улыбнулась. – Ага. Просто иногда забывает некоторые вещи. Иногда ее память хуже, чем у других. Постарайся быть с ней тактичным. Это называется деменция, так бывает, когда стареешь. Спросишь у нее, не хочет ли она посидеть с нами на кухне, ладно? Ной понес чай с печеньем, а Мэг тем временем намазывала на свежий хлеб мягкую «Нутеллу», думая о том, что не ела такого с тех пор, как уехала из Шелтер-Бэй. Ной вернулся и снова залез на стул с искрящимися глазами. – Ирен отказалась, сказала, что хочет поработать над пазлом. Он отхлебнул молока, откусил немаленький кусок бутерброда и широко улыбнулся. – У тебя в зубах шоколад, – сказала Мэг. Он тихо засмеялся. Мэг откусила от своего куска и продемонстрировала покрытые «Нутеллой» зубы. Ной расхохотался, согнувшись пополам и хлопая рукой по столешнице. Потом, со слезами смеха на глазах, откусил еще кусок и тоже изобразил обезьянью гримасу. Хихикая, они доели бутерброды и допили молоко и чай под треск огня в печке. Вдруг явилась Люси и улеглась на свое место у камина. Снаружи стало темнеть. На пристань налетел ветер, скрепя канатами и гремя буями. По окну, выходящему на море, поползли капли дождя. Ной болтал ногами, сидя на стуле. – Мама всегда сидела со мной после школы. – Похоже, она была потрясающей мамой. Наверняка ты ужасно по ней скучаешь. Он кивнул, сжав зубы. Опустил взгляд на последний кусок бутерброда. – Твой папа тоже очень по ней скучает. Он медленно поднял голову, посмотрел ей в глаза. – Он так сказал? – Да. Ной долго не сводил с нее взгляда. Люси закряхтела и перевернулась на спину, ее губы обвисли, обнажив зубы, придавая ей обманчиво грозный вид. – Твоим родителям повезло, что они провели вместе все эти годы. И что у них появился ты. – Папы почти все время не было дома. Он ушел из армии только после маминой смерти, потому что ему надо было за мной приглядывать. – Армия – непростое дело. Военные служат своей стране. Герои: люди во всей стране, и здесь, в Шелтер-Бэй, могут спать спокойно, потому что армия не пропустит врагов. Границы и небо в безопасности. Все они – храбрецы. Но при этом, чтобы бороться и защищать, солдатам приходится быть вдали от своих семей, своих любимых. Отмечать дни рождения и праздники вдали от дома, если придется. На Рождество им иногда приходится сидеть в окопах, под обстрелом противника, голодными, мучимыми жаждой, – и довольствоваться крошечным перекусом из сушеной индейки. Он слушал ее, широко раскрыв глаза. – Иногда они умирают и не возвращаются домой. Но твой папа помог вернуться многим из них, даже после ранений, потому что был медиком. Раненые солдаты, попавшие под взрыв или под пули, спешили к нему в палатку. Иногда они лишались рук или ног. Твой папа лечил их, останавливал кровь, помогал продержаться, чтобы большие вертолеты довезли их до более крупных больниц. Многие из этих раненых мужчин и женщин могли никогда не добраться домой к детям, Ной, если бы не твой папа. |