Онлайн книга «Фактор умолчания »
Именно одна из таких и поразила злополучный эсминец дозора. * * * Один из вариантов экстренного отхода после ракетной атаки предполагал воспользоваться рыболовецкой флотилией как прикрытием. При этом был риск угодить винтами в сети и тралы. Поднявшаяся наверху шумиха оказалась только на руку – хорошо прослушиваемые акустической станцией сейнеры, траулеры, малые промысловые посудины ломанулись от неожиданной войны, точно стадо. Можно было попробовать выскочить на их «плечах». Командир К-212 выбрал именно этот путь. Лодка после отстрела успела развернуться, погрузиться на сто метров – скорость восемь узлов, курс 270. Шансы были. * * * Стандарт моряка-подводника в отношении к рискам самоочевидно отличается от военно-служивых любых других родов войск. Залезая в здоровенную стальную бочку, закрывая крышку люка (чуть не сказал «гроба»), уходя на глубину, когда корпус поскрипывает под внешним давлением, ты добровольно отрезаешь себя от окружающего мира, оказываясь в замкнутом ограниченном механическом пространстве… где вся надежда на эти самые механизмы. И для новобранца только вера, что «так и должно быть, и ничего в этом такого нет, подлодки тысячи раз уходили под воду и возвращались еще с примитивных времен русско-японской войны», придает уверенности «с нами ничего не случится». В бою же… тут уже мыслишь от других критериев: «мы скрытный боевой инструмент, в этом наша сила, нас не видят, нас не слышат». Только вот хренушки. Теперь, после окончательно демаскирующего повторного залпа, отход с позиций казался не просто еще одним слабым звеном – все могло закончиться прямо тут… на месте… окончательно и бесповоротно. Высказанное одним из командиров «мне здесь на позиции виднее, чем там за штабным столом за тысячи миль», повернулось иной неприглядной стороной. Вообще реальность из-под воды воспринимается более чем по-другому. Особенно когда сверху в тебя начинают бросать нечто смертоносное самонаводящееся. Когда водные толщи и стальной корпус подлодки пронизывают скребущие по позвоночнику импульсы поисковых сонаров. И докатываются отзвуки и встряска гидроударов глубинных бомб. Гибель корабля, гибель со всем экипажем кажется более чем вероятной. Американцы отреагировали быстро. Почему бы и нет. Первыми в районе недавнего пуска ракет упали сброшенные на парашютах буи. Прилипала-«Викинг» кружил почти на скорости сваливания, настраиваясь на прием данных. – «Центральный», – это акустик подлодки командиру, – по пеленгу 60 слышу работу пеленгатора. Контакта с нами не имеет. – Понял, акустик. Классифицируйте цель. – По параметрам гидробуй. Спустя несколько минут с борта американского самолета посыпались торпеды: одна, две… четыре, начав свой самоуправляемый поиск. К-212 в этом месте уже не было. Она удачно соскочила, привязавшись к какому-то траулеру, что так замечательно гремел своей раздолбанной машиной. Было искушение вообще подлезть под него, используя как тактическую «накидку». Но оставалась реальная опасность, если за ним тащится трал или еще какая-нибудь рыболовецкая снасть. – «Центральный». Слышу шумы винтов! – между тем докладывает акустик. – Торпеда! Пеленг 80. Дистанция десять кабельтовых. Смещается. Цель циркулирует влево. – Первый, – отдает распоряжение командир, – приготовить второй торпедный аппарат к выстрелу имитатором! Отзвучало репетование, команда ушла в носовой отсек. Оттуда доложились об исполнении и готовности на выстрел. Акустик просит повременить, дослушивая, доуточняя свои параметры. Наконец: – Цель удаляется, контакт потерян! К-212 благополучно покидала пространство боя. Но наверху что-то происходило и в весьма интенсивном режиме. Так, что все, кто не уставился в экраны, не следил за стрелками, индикаторами, датчиками, не склонился над курсовыми прокладками, невольно поднимали головы кверху, будто бы это помогло что-то увидеть или лучше слышать. А гидроакустический пост продолжал работу, снова выдавая один контакт за другим. Источники были сравнительно удаленные, и хотелось верить, что неопасные. – Цели! – В этот раз голос старшины – оператора ГАК был взволнован. – Множественные! Слышу взрыв. Еще взрыв! – Неужели Лушин? – В центральном посту командир переглядывается со старпомом. (Лушин В. П. командовал подводной лодки К-235, которая отходила другим маршрутом.) – «Центральный», акустику – можешь идентифицировать цели? – Товарищ командир. Целей слишком много. Предположу, что это вражеские торпеды и… имитаторы с К-235. Но не гарантированно. Сейчас едва прослушиваются винты двух торпед, которые, видимо потеряв цель, вышли на режим циркулярного поиска. – Лодку не слышишь? – Никак нет. Море хранило свои тайны. Пыхтящий сверху рыбачок-траулер неожиданно ускорился, доведя ход до четырнадцати узлов. – Командир, – оторвался от своих карт штурман, – он забирает влево, и если так дальше будет переть, мы скоро минуем подъем дна островного шельфа и вскочим на большие глуби́ны. – Нет, – мрачно ответил кавторанг, – придется сбавить ход. На «четырнадцати» мы будем шуметь, как… Не договорил. По «громкой» опять вышел акустик: – Центральный. Сектор слева. Работа пеленгатора. Дистанция минимальная! Мы у него в контакте! Даже невооруженным ухом – от борта, от обшивки передавался высокий, почти звенящий писк направленного звукового луча чужого сонара! – Черт! Засекли! – Цель! Расстояние семь кабельтовых. Быстро сокращается. Торпеда! – Переходим на вспомогательную установку, – гремит в «центральном», – ход малый, четыре узла. Второй аппарат – выстрел имитатором! Звук выхода из носового торпедного аппарата прокатился по пространству субмарины, отчетливо слышимый на центральном посту. Кавторанг ободряюще переглянулся со старпомом, типа «ждем?», тот пожал плечами, но всем видом – неуютно. По лбу из-под пилотки текла одинокая капля пота. Тишина. – Акустик. Противник накрыл ложную цель? Ничего. Молчание. Только в наушниках у оператора ГАК продолжали зудеть винты ищущей их «Mark-46», что снова выводила сканирующие дуги в горизонтальной плоскости. – Акустик! – опять запрашивает командир. – Старшина? – Торпеда еще активна… по левому борту… дистанция девять кабельтовых, – выдавливает из себя динамик «громкой», и вдруг, зашкаливая хрипом, переходя на повышенный тон: – Сокращается! Мы в контакте… черт! |