— Не ври. Я очень часто к тебе захожу, и почти так же часто ты не пускаешь меня к себе на порог, — улыбнувшись, темноволосый парень босиком, в темных джинсах и расстегнутой рубашке прошлепал к столу и плюхнулся рядом со мной. — Привет, Мари. Ты извини, что я вот так… в такой одежде. Спал просто.
— Привет, — поздоровалась я. — А он тебя правда на порог не пускает? — спросила, кивком головы указав на недовольного Саньку.
— Правда! Сегодня — единичный случай. А обычно как ни приду — то его дома постоянно нет, то замки он три часа отпирает, то вообще…
— А может, кто-то просто невовремя приходит? — задал риторический вопрос хозяин квартиры, отхлебнув кофе. — Или ты скажешь, что пять-шесть утра — это нормально?
— Нормально! — упрямо подтвердил Андрей, не глядя на брата.
— Как же, как же… Шляешься всю ночь непонятно где, а как спать захочется — ко мне прешься. Родителям-то стремно показываться, — произнес Сашка, одним глотком допивая кружку с кофе. — Маш, пойдем, я тебя отвезу.
— Вы же только приехали!
— И что? — равнодушно отозвался беловолосый, поднимаясь из-за стола.
— Еще посидите? — не то предложил, не то попросил младший брат.
— Извини, Андрей. Мне домой нужно. А Сашка меня отвезти обещал, тем более дождь на улице, — вмешалась я, смущенно улыбнувшись.
Естественно, то, что мне срочно нужно домой, было неправдой. Я бы еще с удовольствием тут посидела, поговорила бы с Андреем, поприкалывалась бы вместе с ним над Сашей, но… раз беленький захотел отвезти меня домой прямо сейчас, что мне остается? Напроситься и погостить еще чуток? Не-е-е, не в моем духе это.
— Ну тогда ладно, — немного огорченно согласился черноволосый (кстати, только что в голову пришло: если они братья, то почему цвет волос такой разный?) — Только, Машунь, можно вопрос?
— Давай, — легкомысленно (дурында, головой нужно было думать!) согласилась я.
— Тебе нравится этот злыдень? — и, чтобы не усомниться, кто именно удостоился этого почетного звания, Андрей ткнул пальцем в сторону горячо любимого старшего брата.
Честно признаться, я не думала, что ответ мне дастся с таким трудом: мыслей нет, губы не слушаются, взгляд… бараны на новые ворота и то с более умным видом смотрели! Но все же, кое-как пересилив себя, я ответила:
— Ну, да, как бы да…
— Андрей, а почему Саша не сказал нам, что у него жена есть? — неожиданно спросила Марина (о которой мы все уже давным-давно позабыли), вылезая из под стола.
— Кто тебе такое сказал? — обалдело выдохнул Андрей, передернув плечами.
— А мы сегодня на карусели ходили, и там к нам бабушка какая-то подошла. Она сказала, что Саша и тетя Маша — муж и жена, — девочка радостно улыбалась, попеременно хихикая в ладошку.
Немая сцена.
Вот честно, в тот момент я была готова сквозь землю провалиться, лишь бы не видеть донельзя удивленных Сашкиных глаз и шокированной мины Андрея.
— Муж и жена? — не меняясь в лице, прошептал брюнет. — Вы что… пожениться хотите? Ты беременна?
— Все, Маш, пошли подальше из этого… дурдома, — чуть ли не прошипел белобрысый, не ответив на последний вопрос и первым направившись в сторону коридора. Я, отставая буквально на пару секунд, вылетела следом.
Ох ты ж, кошмар какой. А я-то думала, что только моя семейка может делать такие странные выводы.
Глава 10
Страшные истории на ночь
— Саш? — я нерешительно дотронулась до руки парня. — Ты злишься?
— Нет, из-за чего? — удивленно пробормотал тот, покачав головой. — Из-за Андрея? Ну, он, конечно, баран, но я не злюсь. Просто немного устал, — сознался Саша, еле-еле улыбаясь. Хотя я не уверена, что это была действительно улыбка. Освещение-то в машине не ахти какое, может, что-то померещилось.
— Устал и все? — с беспокойством в голосе уточнила я.
— Ага, — по-доброму усмехнулся Сашка, откинувшись на сиденье. — Но если очень уж хочется, можешь меня пожалеть, — «великодушно» разрешил он и пакостно добавил: — Кстати, а насколько сильно я тебе нравлюсь?
— Примерно так же, как и Дездемона нравилась Отелло, — не задумываясь, ответила я, через лобовое стекло глядя на пустой двор. Да, дождь разогнал всех: от молодых мамочек с детишками до вредных старых бабусек с дедуськами. Никого нет, все сидят в своих квартирах, прячутся, как прячутся птицы в маленьких неуютных скворечниках. — Проводишь меня?
— А что мне за это будет?
— Я тебя поцелую… в щечку.
— Ну, если только в щечку, — наиграно вздохнул Сашка, выходя из машины.
Не прошло и двух минут, как мы оказались в подъезде моего дома.
— Темно, — поежившись, заметила я, краем уха слыша, как блондин шуршит зонтом и при этом что-то неразборчиво бормочет себе под нос.
— Наверное, пробки выбило или лампочка перегорела, — поделился своими мыслями Саша, взяв меня под локоть.
И правильно сделал, между прочим! Ведь из меня ходок в темноте — все равно что из моей ненаглядной Курицы-соседки профессор математических наук. Блин, не похоже, что лампочка. На других-то этажах света тоже нет.
— Сашка, — тихо-тихо прошептала я, — а ты что-нибудь видишь?
— Вижу, но плохо. Так что идти будем долго.
— Давай я хоть фонарик на телефоне включу?
— Давай.
Но даже при наличии небольшого светильника до квартиры пришлось добираться не меньше пятнадцати минут. На одном из этажей беловолосый обрадовал меня, заявив, что «пробки тут ни при чем», оказалось, в доме банально вырубили свет.
«Оля, Олечка… пожалуйста, будь сегодня дома! Умоляю!!!» — думала я, изо всех сил сжимая чужую ладонь. Перспектива остаться на всю ночь без света, наедине со своим главным страхом… мягко говоря, пугала.
— Маш, что с тобой? — аккуратно высвободив свою руку, спросил парень.
— Ничего, — надеюсь, у меня получилось ответить без заиканий?
— Мы на девятом. Какая квартира?
— Вон та, — я указала пальцем на крайнюю дверь. — Сейчас открою. Ты, кстати, зайти не хочешь?
— Хм. А у тебя там соседка… кричать не будет? — с трудом подбирая слова, спросил мой провожатый.
— Плевать на соседку! Тем более, — щелчок дверного замка, — она опять куда-то свалила, — мрачно закончила я, оглядывая темный коридор родной квартиры.
— Тогда ладно. Не оставлять же тебя, трусиха, одну! — хрипловато засмеялся Саша, приобнимая меня за плечи.
— Сам трус!
— Ну, я-то, в отличие от тебя, темноты не боюсь.
— А кто сказал, что я боюсь? — заупрямилась я, не желая признаваться кому бы то ни было в своих страхах.
