Онлайн книга «Падшие боги»
Ратники старались не смотреть на нее. Громол и Васька Ольха тоже не глядели в ее сторону, а если нечаянно встречались с ней взглядами, то тут же отводили глаза. Громол высек из кремниевого огнива искру и поджег обложенный сухим валежником облас. Пламя взметнулось к небу. 4 Как проехали каменную арку-межу, все замолчали. Межа, конечно, была условная (кто его знает, где в точности кончается Гиблое место и начинается остальной мир?), однако, оказавшись здесь, за стеной бурелома, все почувствовали себя угнетенно. – Тяжело? – тихо спросил Глеба охотник Громол. – Да, – выдохнул Глеб. – Это все из-за меня. Если бы я не спас девушку… – Не думай об этом. Что сделано, то сделано. Теперь ты победитель. Во время привала получишь от нее то, что должен. Громол пришпорил коня и поехал вперед. Долго еще ехали молча. Внезапно Громол свернул с широкой тропы к реке. Все последовали за ним. Теперь отряд шел вдоль реки. Местами густая непроходимая чаща так сильно прижимала их к реке, что людям и лошадям приходилось пробираться по самой кромке берега, нависшей над зеленоватой водой. Крысун, который плелся в хвосте отряда, незаметно для прочих надламывал на деревьях ветки и делал ножом засечки на стволах. Все тело Глеба ныло. Он был бы рад пройтись хоть немного пешком, а лучше – рухнуть на землю, растянуться на мягкой траве и лежать так, пока суставы и мышцы не перестанут болеть. Наконец, когда Глеб уже едва не вываливался из седла от усталости, Громол объявил привал. – Есть ли у нас время на отдых, охотник? – сурово спросил его поручик Путята. – В граде княжна при смерти, а мы будем сидеть у костра и чесать языками? – Время здесь течет иначе, – спокойно ответил Громол. – Чего точно не терпит Гиблое место, так это спешки. Путята не нашелся, что на это возразить. Вскоре Глеб исполнил свою мечту и блаженно растянулся на траве возле потрескивающего костра. Костер горел ярко, и тучи, нависшие над лесом, казались неестественно черными и тяжелыми. Васька Ольха и старец Осьмий сидели на траве чуть в стороне от костра. Между ними плавно текла беседа. – Тяжко народу существовать под властным бременем алчных дурней, – говорил Осьмий. – Гляди, что в княжестве деется. Людей честных полонят, а воры да душегубы по улицам разгуливают. Поборам несть числа. Скоро за вольный ветер подать брать будут. Васька слегка побледнел и опасливо покосился на сидевших у костра охоронцев. «За такие речи можно и на дыбу угодить», – подумал он боязливо. Но охоронцы не обращали на них никакого внимания. Собравшись с духом, Васька тихонько спросил: – Дяденька Осьмий, а кто же править людьми будет, коли князя и советников не станет? – Люди сами себе правителей выберут, – твердо ответил Осьмий. – Как это сами? Кто же им подскажет? – Никто. Своим умом дойдут. Ибо совокупным умом жителей своих княжество сильно. – А что, если я людям не верю? – спросил Васька. – Никому, ни единому из них. – А кому же ты веришь? – осведомился Осьмий. – Князю-дураку, советникам-шакалам да боярам-прихлебателям? Своим умом разумей. А лучше – своей душой. Разум обманет, а душа – никогда. Васька мотнул головой и возразил: – Душа не собака, у нее носа нет, чтобы зло учуять. – А вот и есть, – возразил мудрец Осьмий. – И нос у нее почутче твоего конопатого. – Опять ты обзываешься, – пожаловался Васька. – А сам-то… Ноешь, ноешь. Благо была бы какая польза от твоего нытья, так ведь нету. По мне, так ты просто дурень. – Творя добро, слыть дурным – царственно, – спокойно возразил Осьмий. Васька поднялся на ноги и, бормоча что-то себе под нос, отошел к костру, где Громол уже резал кинжалом вяленое мясо, а Путята сыпал в подставленные пригоршни кусочки сушеных яблок. Запивали еду квасом и холодным травяным настоем. Перекусив вяленой лосятиной и сушеными яблоками, Громол зевнул и посмотрел на небо. Сидевший возле него Васька Ольха взял из кучи хвороста несколько сухих веток, переломил их об колено и подбросил в огонь. – Слышь, чужеземец, – окликнул он Глеба, – а ведь из Гиблой чащобы еще никто и никогда не возвращался. – Да ну? – Глеб усмехнулся. – Значит, мы будем первыми. Путята криво ухмыльнулся, а Громол посмотрел на Глеба внимательным взглядом, и во взгляде этом (пожалуй, уже не в первый раз) промелькнуло уважение. – Эй, русич! Глеб обернулся и увидел русоволосую смуглянку, которую газары обрекли на гибель и которую он спас. До сих пор она держалась от мужчин обособленно и в разговор ни с кем не вступала. Она поманила Глеба пальцем, повернулась и направилась к реке. Глеб поднялся с травы, отряхнул штаны и неторопливо направился за ней. Он был почти уверен, что кто-нибудь отпустит ему вслед сальную шутку, но никто не сказал ни слова. Девушка спустилась к реке, подождала, пока Глеб подойдет, и предложила: – Сядем? Глеб не возражал, и они оба уселись на траву. – Я хочу поговорить, колдун, – сказала девушка. – Что ж, давай поговорим, – согласился Орлов. – Только откуда ты знаешь, что я колдун? – Так тебя здесь называют. – Да, действительно. Но ты лучше зови меня Глебом. – Хорошо. Глеб… Красивое имя, – похвалила девушка. Он пожал плечами: – Обычное. А как зовут тебя? – Айсарана. – Айсарана? – Да. Охотник сказал, что ты уговорил всех спасти меня. Это так? – Ну… наверное, так. Айсарана внимательно вгляделась в его лицо и спросила: – Почему ты это сделал? Глеб хмыкнул. – Вероятно, потому, что я дурак. Девушка прищурила серо-голубые глаза. – Глеб, я никогда не видела таких, как ты, – негромко произнесла она. – Еще увидишь, – пообещал Орлов. – Какие твои годы. Вдруг Айсарана обняла его рукой за талию, прильнула к его плечу и быстро проговорила: – Ты спас меня, Глеб-чужеземец. Теперь я твоя женщина! Глеб осторожно, но настойчиво снял ее руку со своей талии. – Брось. Я сделал это не для того, чтобы ты стала моей. – Тогда зачем? Зачем ты это сделал? Орлов вздохнул. – Ну… Видимо, я не мог смотреть, как сжигают на костре живого человека. |