Онлайн книга «Плащаница колдуна»
– Дядя Первоход, – начал он, шагая в ногу с Глебом, – я слышал, что ты пришел на нашу землю издалека. Верно? – Верно, – кивнул Глеб. – Ты много путешествовал? – Да. Пришлось помотаться. – И как там живут люди, в чужих-то краях? – По-разному, Прохор. Где-то хорошо, где-то не очень. – А есть ли на земле места, где люди живут без забот? – Нет, таких мест нет. Есть страны и города, где люди сыты и одеты. Но тоскуют люди везде одинаково. – Будь я богат, я бы не тосковал, – уверенно заявил Прошка. – Это тебе так кажется. Вот представь себе, что у тебя все есть. Какую еду ты любишь? – Мясо и пироги. – Вот представь себе, что у тебя горы мяса и пирогов. Ешь ты это мясо день, другой, третий, десятый… Через месяц оно тебе уже в глотку не лезет. А через два ты на него и смотреть без отвращения не можешь. Ты вспоминаешь вкус хлебной горбушки, которую тебе швыряли у кружала, и этот вкус кажется тебе самым лучшим вкусом на свете. Мальчишка покосился на Глеба с сомнением: – Нешто так бывает? – Бывает, Прохор, бывает. Человеку для счастья не так уж много и нужно. Любимое дело да горячий обед на столе. И чтобы родные люди не болели. Вот, пожалуй, и все. Хотя… есть и еще одно. То, чего ни за какие деньги не добудешь. – И что же это? – Смысл. Чтобы жить не зря, а для чего-то. Для чего-то такого, за что и жизнь не жалко отдать. – И у тебя есть этот смысл? – Наверно, да, – ответил Глеб, немного поразмыслив. – За Пепельным озером есть место, где могут ответить на все мои вопросы. И я постоянно помню об этом месте. – И сейчас ты идешь туда? Глеб кивнул: – Угу. Прошка нахмурился и несколько шагов шел молча. Потом спросил: – А по дому своему не скучаешь? – Очень скучаю, – признался Глеб. – В этом-то вся проблема. С одной стороны – ответы на все мои вопросы, с другой – дом. Тут хоть разорвись. – А что важнее? Глеб вздохнул: – Не знаю, Прошка… Правда, не знаю. Дом – это ведь тоже ответ. Прошка шмыгнул носом и задумчиво проговорил: – Мне тоже бывает тоскливо. Особенно когда лежу на стогу сена и на звезды смотрю. Такие они маленькие и далекие. И кто их туда подвесил? – Бог, наверное. – А который из них? Род, Даждьбог или Перун? Глеб взъерошил рукою волосы мальчишки, улыбнулся. – Неважно – кто именно. Важно, что они там висят, и мы их видим. Прошка не совсем понял, но на всякий случай кивнул. Еще несколько минут они молча шагали по тропе, но вдруг Глеб остановился и поднял руку: – Стойте! Все остановились. Глеб приблизился к небольшому предмету, лежащему у обочины тропы. Только очень внимательный взгляд мог отличить этот предмет от обычного комка земли. Первоход наклонился, поднес к нему пальцы и замер, словно пытался уловить исходящее от предмета тепло. Затем шевельнул пальцами и, секунду поколебавшись, взял предмет в руку. – Чего это? – спросил Прошка. – Чудна?я вещь. – Чудная? А что в ней чудного? – Еще не знаю. – А почему ты вообще решил, что это она? – поинтересовался Лагин. Глеб усмехнулся и провел пальцем по предмету. К пальцу прилип комочек грязи, а на очищенном месте блеснула зеркальная поверхность. Глаза Лагина удивленно расширились за стеклами очков. – Я бы ни за что не обратил на нее внимания. – Я ходок, – сказал Глеб. – Я на все обращаю внимание. Глеб вынул из кармана тряпицу, завернул в нее предмет и сунул его в сумку. Посмотрел по сторонам. – Не нравится мне все это, – настороженно проговорил он. – Что? – поинтересовался Лагин. – Уж больно все тихо да гладко. – Может, нам просто повезло? – Ученый муж поправил пальцем очки и улыбнулся. – Ведь и ходокам иногда везет, верно? – Не знаю, – отозвался Глеб. – Со мной такого никогда не было. В Гиблом месте всегда что-то теряешь. – Он покосился на Лагина и с усмешкой добавил: – Или кого-то. – Ты слишком мрачно смотришь на жизнь, – возразил ученый муж. – Иисус запретил нам унывать и сделал нас бесстрашными. На все воля Божья, ходок. – Не знаю, чья тут воля, но не человеческая – это точно. Ладно, пошли дальше. Глеб поправил ольстру и меч, сдвинул колчан со стрелами поудобнее и зашагал вперед по вьющейся лесной тропке. Вокруг становилось все темнее и непригляднее. То ли в этом было виновато небо, затянувшееся тучами, то ли кроны деревьев все плотнее сходились над головами, не давая пройти солнечному свету. Глеб ускорил шаг, чтобы поскорее миновать чащобу и выйти к реке. Вдруг Диона, шедшая позади него, вскрикнула. В тот же миг из густого кустарника выскочило странное существо, подхватило падающую Диону на руки и попыталось скрыться в кустах, но Глеб уже встал у него на пути, держа ольстру на изготовку. Существо остановилось в нерешительности, и странники получили возможность разглядеть его получше. Это был не то человек, не то сам леший. Росту высокого, около сажени, с плечами широкими и вздутыми от нагромождения мускулов. Одет в звериные шкуры, сшитые между собой абы как. Руки толстые, не шерстистые, как у зверя, но волосатые, как у мужика. На ногах – грубые башмаки. Но самым поразительным в этом странном существе была его голова – огромная, с широченной переносицей и с двумя большими шишками на тех местах, где у быка полагается быть рогам. – Бычеголов… – пробормотала Диона и обмякла у чудовища на руках. Из шеи у девушки торчал длинный темный шип какого-то растения, а за пояс чудовища была заткнула полая тростниковая трубка. – Отравленный шип, – тихо выговорил Глеб и, наставив ольстру чудовищу в голову, грозно выкрикнул: – Отпусти девушку, урод! Бычеголов затравленно огляделся, затем угрюмо посмотрел на Глеба и прорычал: – Русич… Диона идет за Бычеголов. Глеб, держа палец на спусковом крючке, грубо осведомился: – С какой стати? – Диона наше племя. – Урод набычил массивную голову и сверкнул красноватыми глазами. – Пусти ее, ходок! Глеб прищурил глаза и холодно поинтересовался: – Тебе что, своих баб мало, Минотавр недоделанный? |