Онлайн книга «Аромат счастья сильнее в дождь»
– Значит, это я во всем виновата? – Я этого не говорил, Полинка. Тебе сейчас очень трудно, особенно после всего, что ты пережила. Но ты не должна мстить людям, которые стараются тебе помочь… – Да, как же, старается! Стоит мне открыть рот, как я тут же получаю порцию нравоучений. Я вполне без этого обошлась бы, ясно тебе? – Просто у нее не всегда получается. Вы с ней очень разные, она по жизни пофигистка, а ты – на грани психоригидности. Мне кажется, она стремится подтолкнуть тебя к небольшому расслаблению… – Психоригидна? Это я-то психоригидна? – Да есть немного, сама знаешь. Не хочу тебя обидеть или задеть, но, например, ты уж слишком опекаешь Жюля, не даешь ему вздохнуть. Ты чересчур им озабочена, хочешь, чтобы он ел в одно и то же время, чтобы не пачкался, а ведь он ребенок, ему требуется больше свободы. – Прекрасно! Начитался статей в журнале «Популярная психология» и считаешь, что вправе меня поучать? Если бы ты пережил с мое, вот тогда имел бы право раскрывать рот, а пока давай лучше спать! Я отвернулась к стене и закрыла глаза, чтобы сдержать слезы, а не погрузиться в сон. Сегодня я столько всего наслушалась, что вряд ли мне удастся легко заснуть. Окно закрылось, и я почувствовала, как Ромен скользнул в постель и принялся щекотать мне спину. Ударив его ногой по голени, я засмеялась, услышав, что он вскрикнул от боли. Вскоре – после стонов и ругательств – он выключил свет. – Спокойной ночи, сестренка! – И тебе, придурок! 28 мая 2006 года На годовщину свадьбы Натали – наша преданнейшая свидетельница – подарила нам растение. – Это фикус, – сказала она. – Он символизирует вашу любовь: достаточно поливать его раз в неделю и немного ухаживать, чтобы он разросся. Фикус сразу стал членом нашей семьи. Мы поместили его в красивый серебристый горшок, поставили на журнальный столик и нарекли Марселем. Мы подошли к нашей новой обязанности со всей ответственностью. И Марселю у нас понравилось. Мы разговаривали с ним, вовремя давали ему пить, и он радовал нас упругими свежими листьями. Но потом все пошло наперекосяк. Прошло семь недель, и он начал чахнуть. Бессильные, мы стали свидетелями его агонии. Листья постепенно облетели, он потерял свою силу и в итоге засох. Поневоле мы спрашивали себя, что мы сделали такого, что причинило ему зло? Как мы могли допустить гибель растительного воплощения нашей любви? – Не понимаю, – стонала я, – ведь я хорошо о нем заботилась, всегда поливала раз в неделю… Ты бросил на меня взгляд кота, который только что угодил в ванну. – Что? – Мне кажется, я знаю, почему Марсель погиб, – заявил ты. – Почему? – Потому, что я тоже поливал его раз в неделю. Ты так заботился о нашем фикусе, что даже поставил «памятку» на телефоне, чтобы не пропустить времени полива. Я же, со своей стороны, была уверена, что ты об этом даже и не помыслишь. Получилось, что наше растение умерло от избытка внимания. – Думаешь, то же может произойти и с нами? – спросила я. – Каждый будет до такой степени отдавать себя другому, что рано или поздно мы устанем и наша любовь умрет? Ты посмотрел на меня глубоким, пронизывающим насквозь взглядом: – Если когда-нибудь мне покажется, что я от тебя устал, ты сделаешь все, чтобы вернуть меня к рассудку, потому что я попросту буду обманывать себя. · Глава 31 ·
Дождь лил уже несколько часов. Дети смотрели мультфильм, сестра с мужем сидели в своей комнате, мама отправилась за покупками, а отец вдруг объявил, что собирается помыть машину, ни на секунду не задумавшись, что нам наверняка покажется подозрительным подобное желание в проливной дождь. В гостиной оставались только Нонна, Голубка, Милан, брат и я. Ромен предложил всем поиграть в «Экзамен на бакалавра». Я пожала плечами, думая, что он шутит. Голубка не отреагировала. Нонна спросила, что это такое, Милан сказал, что согласен. Ровно десять минут им понадобилось, чтобы уговорить всех. И вот мы впятером уселись за стол гостиной – листок, расчерченный на колонки, и ручка перед каждым игроком. В последний раз Ромен огласил правила. По его мнению, игры – это не развлечение, а самая серьезная вещь на свете. Не просто проведение досуга, а соревнование. Горе тем, кто плутует, тормозит с ответами или, избави боже, отнимает у него первое место. Как-то раз он выбросил нашего хомяка в унитаз только потому, что я обыграла его в «Семь семей» [37]. – Итак, у нас имеется семь столбцов с заголовками: «Имя», «Профессия», «Животное», «Спорт», «Знаменитость», «Предмет» и «Название торговой марки». В строку каждого столбца мы должны вписать слово, начинающееся с буквы, выбранной наудачу. Первый, кто это сделает, завершает партию, после чего начинается подсчет очков: за верный ответ – одно очко, два очка за слово, которое больше ни у кого не встречается. Всем понятно? Все дружно закивали, кто с большей, кто с меньшей долей уверенности. Придет же такое в голову! Начали мы с буквы «Р». Вроде легко. Я быстро заполняла графы, но до конца не дошла, так как Милан объявил, что уже закончил. – Сейчас проверим ответы, – сказал Ромен. – «Имя»? – Голубка. – Нет, Голубка, скажи, что ты вписала в первый столбец? – Ну, я только что сказала. Я написала «Голубка». Милан рассмеялся. Я сдержалась. Нонна подняла глаза к небу: – Она не поняла правил! – Я прекрасно поняла правила, госпожа всезнайка! Мне предлагается написать имя, я и пишу мое имя. Брат покачал головой и стал проверять ответы других. Робер, Роза, Ромуальд, Робер, все в порядке. – Продолжим, «Профессия». Милан, ты что написал? – Разнорабочий. – Полина? – Радист. – А ты, Голубка? – Без. – Что «без»? – Без профессии. Я не работаю. Я пыталась сдержаться, но, глядя на Нонну с ее притворно-невинным видом, на высокомерное выражение лица Голубки и на жилку, выступившую на физиономии брата, с трудом подавила смех. – Хорошо, – продолжил Ромен, стараясь сохранять спокойствие, – по крайней мере, насчет следующего ты просто не могла промахнуться. Итак, «Животное»? |