Онлайн книга «Посланники тьмы»
– Все было на местах, ничего не перевернуто и не сломано? – Да нет... – Замята снова потянулся за кувшином, но гость накрыл кувшин ладонью и сурово проговорил: – После выпьешь. Говори дальше. – Да чего говорить-то? – воскликнул с досадой Замята. – Были там какие-нибудь странности? Замята усмехнулся: – Кроме того, что Дивлян весь иссохся? – Да, кроме этого. – Ну... Кой-какие были. Глаза Глеба блеснули: – Какие? Замята вздохнул и, поморщившись, проговорил: – Да рот у твоего Дивляна был весь изгажен. – Это как? – не понял Глеб. – Да так. На губах какая-то пакость, навроде черной слизи. А рот и глотка – пропеченные, будто он перед смертью горячих углей наглотался. – Гм... – Глеб сдвинул брови и побарабанил пальцами по столу. Затем бросил на дознавателя быстрый взгляд из-под насупленных бровей и коротко спросил: – Дивляна не вскрывали? – Чего? – не понял Замята. – Живот ему не взрезывали? Дознаватель недоуменно захлопал глазами. – Это зачем же? – Ты сам говорил про горячие угли. Может, его и впрямь пытали? Замята прищурил глаза: – Чудной ты, Первоход. Я еще не спятил, чтоб покойников потрошить. Глеб досадливо поморщился. – Ладно, забудь. А что насчет ран, синяков и царапин? – Насчет синяков? – Дознаватель на секунду задумался, потом покачал головой и сказал: – Нет, ничего такого не было. – Уверен? – К гадалке не ходи. Глеб кивнул, похмурил немного лоб, размышляя, и продолжил допрос: – Ответь мне на другой вопрос: зачем Дивлян ходил в Гиблое место? Замята пожал плечами: – Кто ж его знает. Он мне не докладывал. – Но слухи-то ведь какие-то ходили? Может, купцы в кружале что-нибудь рассказывали? Лицо Замяты помрачнело. – Ничего не знаю, – отрезал он. – Пойди да расспроси самого Баву Прибытка. – А ты сам не расспрашивал? Замята ухмыльнулся. – Его расспросишь. Мне, слышь, пока жить-то не надоело. У Бавы Прибытка охоронцы – сплошь степняки да горцы. Срежут голову с плеч и прозвище не спросят. Глеб приподнял от удивления брови. – Что я слышу? Княжий дознаватель боится людишек купца? – «Людишек», – с горечью повторил Замята. – Бава своим «людишкам» платит серебром, а не медью. За такой куш дикари будут сражаться, даже если разрубишь их на куски. – А как же князь допускает? Замята невесело усмехнулся. – Не допустишь тут. Князь Егра еще не оправился после войны с Голядью. Казна пуста, и расти ей не с чего – бурую пыль в Гиблом месте больше не добывают. Дружинники на князя косятся, за спиной его шепчутся. Того гляди, Бава их всех с потрохами купит и себе служить заставит. – Но ведь у Бавы, я слышал, тоже дела идут неважно. – Ну, это как сказать. Секрет водки, что ты ему продал, он по-прежнему при себе держит. Да и срамные дома прибыль дают. – Замята покачал головой: – Не-ет, Бава – купец тертый, его так просто не спихнешь. Глеб долго молчал, то ли обдумывая слова Замяты, то ли о чем-то размышляя. Замята подождал-подождал, да и изрек: – Хочешь знать, что я думаю? Отравился твой Дивлян. Гадости какой-то наглотался и весь на понос изошел. Потому и выглядел так. Глеб покосился на дознавателя, но ничего не сказал. – Ты уж мне поверь, – продолжил с самодовольной ухмылкой Замята. – Я в этом деле собаку съел. – Может, и съел, – задумчиво проговорил Глеб. – Но мнится мне, что тут было зверье другой породы. Воспользовавшись задумчивостью гостя, Замята сгреб со стола кувшин и хорошенько к нему приложился. Затем вытер мокрый рот костлявыми пальцами и посоветовал: – Не забивай себе голову, Первоход. У тебя и без Дивляна проблем много. Слушай-ка, а правду говорят, что ты упырей и оборотней голыми руками ловил? Глеб, все еще о чем-то размышляя, покачал головой. – Нет. Упыри и оборотни – не свора бродячих шавок, их голыми руками не поймаешь. – А что двуглавого пса Драглака в поединке одолел? Глеб кивнул: – Это было. Замята улыбнулся, внезапно почувствовал к гостю симпатию. – Знатным ты был ходоком, Первоход, – сказал он. – Жаль, что теперь в Гиблое место никто не ходит. Купцы сказывали, что Бава Прибыток сталкивал темных тварей лбами и брал за сие зрелище звонкую монету. Вот бы посмотреть! – А ты не видел? Замята покачал головой: – Нет. Я в Хлынь как раз после тумана приехал. Ходоки уже в Гиблое место не хаживали и нечисть не ловили. – Дознаватель вздохнул: – Они и теперь туда носа не суют. Говорят, после тумана Гиблое место не то, что прежде, и нечисть там иная. И откуда он только взялся, этот туман? Глеб откинул с лица прядь волос и сказал, глядя дознавателю в глаза: – А теперь давай поговорим о том, что ты нашел в комнате Дивляна. – Что? – Замята прищурился. – О чем ты? – О том, что Дивлян хранил в стене. Под самым потолком. Лицо дознавателя дернулось, словно по нему пробежала судорога. – Дурак ты, Первоход, – в сердцах проговорил он. – Нешто ты думаешь, что я тут главный? – А кто главный? – Дед Пихто! И резанки те, что Дивлян в стену спрятал, я не себе присвоил! Глеб прищурил темные глаза: – Так там были серебряные резанки? – А ты думал – золотые солиды? – По губам Замяты скользнула горестная усмешка. – Кабы в кувшине было золото, я бы тут с тобой не сидел. И вообще бы нигде не сидел. Ради такого богатства и дознавателю свернут шею. – Неужто твой начальник так суров и жаден? Замята нахмурился и процедил сквозь зубы: – Следи за тем, что говоришь, ходок. Несколько секунд они глядели друг другу в глаза, затем Глеб кивнул и сказал примирительным голосом: – Хорошо. Я забуду про резанки. Но скажи хоть, сколько их там было? Замята отвел взгляд и ответил: – Много. Почти четверть пуда. Глеб присвистнул: – Ого! Откуда ж у Дивляна такие деньжищи? |