Онлайн книга «Властелин видений»
– Если хочешь, чтобы я тебя поняла, выражайся проще. – Куда уж проще? Я обещал, что вернусь и убью тебя, ведьма. И я вернулся. Улита, все это время сидевшая молча, почувствовала злость. Нежданный гость помешал осуществлению ее плана. Она вскочила с лавки и резко вопросила, обращаясь к старухе: – Что нужно этому человеку? Почему он так разговаривает с тобой? Незнакомец вынул из-за пояса два кинжала и выставил перед собой мерцающие клинки. – Кем бы вы ни были, сеньора, стойте на месте! – велел он Улите. – Если вы ни в чем не виноваты, клянусь Девой Марией, я отпущу вас. А если виноваты… Что ж, тогда я помолюсь за вашу грешную душу. Морщинистое лицо ведьмы перекосилось от злобы. – Ворвался ко мне в дом, размахиваешь кинжалами! – свирепо выкрикнула она. – Да с чего ты решил, что я все это стерплю? И с чего ты решил, что на мне есть какая-то вина? Рамон качнул головой, как бы заранее отметая все ее доводы, и сказал: – Ты околдовала меня, ведьма. – Чушь! – Ты околдовала меня, и не смей этого отрицать. Я любил Вырицу. Но ты затуманила мне взор и заставила совершить гадость. Я никогда тебе этого не прощу. Улита видела, как длинные, костлявые пальцы ведьмы обхватили рукоять кочерги. Старуха посмотрела на гостя холодным, неприязненным взглядом и сказала: – Ты ошибаешься, толмач. Я ворожу, но не привораживаю. – Да ну? А что за варево кипит у тебя в котле? Кого еще ты собралась приворожить, ведьма? Колдовское варево в котле забулькало. Улита не смогла больше ждать. Она вскочила с лавки, подбежала к ведьме, выхватила у нее из пальцев прядку волос и швырнула ее в котел. Ведьма схватила кочергу и попыталась ударить Рамона, но смазливый толмач легко выбил кочергу у нее из рук и приставил к горлу старухи острые кинжалы. – Молись своим богам, ведьма, – яростно проговорил он. – Ибо в сей момент я отправляю твою черную душу в адское пек… Вдруг толмач замолчал. Несколько секунд он стоял молча и неподвижно, как громом пораженный, затем повернулся и взглянул на Улиту. – Диабло… – тихо прошептал Рамон и вложил кинжалы в ножны. – Non si sa mai… Как же я сразу не разглядел? Он повернулся к Улите и медленно двинулся к ней. – Ты чего? – испуганно выдохнула девка и попятилась к стене. – Чего задумал-то? На оливковом лице Рамона появилось умиленное выражение. – О, Боже, как мила она, – тихо проворковал он. – И нрав какой стыдливый. Как же я сразу сего не разглядел? Сударыня… Рамон подошел к перепуганной Улите вплотную и вдруг опустился перед ней на колени. – Сударыня, где были мои глаза? Почему я сразу не заметил вашей красоты? – Ты это… – Улита продолжала пятиться, испуганно глядя на сумасшедшего толмача. – Ты не балуй. – Вы – само совершенство, – с улыбкой продолжал смазливый толмач. – Позвольте мне преклонить пред вами голову, как перед самым красивым цветком в букете Господа. И он склонил свою голову так низко, что длинные черные волосы его, выбившись из-под ленты, скользнули по дощатому полу. – Я не понимаю… – пробормотала Улита и подняла взгляд на старуху: – Что это значит? – Волосы, – просипела ведьма. – Где ты их взяла? – С гребенки. – С какой? – Да вот с этой! – Улита выхватила из кармана маленький серебряный гребешок и показала его ведьме. – Сударыня, где вы взяли этот гребешок? – взволнованно спросил Рамон. – Нашла, – желчно проговорила Улита. – А тебе-то что? – Воистину непостижимы дела твои, Господи, если ты так легко сводишь два юных сердца воедино в темном, проклятом доме, а помимо того, возвращаешь бедному страннику его вещь! Он вынул из пальцев ослабевшей от изумления Улиты гребешок и убрал его в карман своего поношенного камзола. – А теперь позвольте мне поцеловать вашу ручку, сеньорита, – с улыбкой умиления произнес Рамон, поймал руку Улиты и мягко приложился к ней губами. Несколько мгновений Улита в полном изумлении таращилась на толмача, затем облизнула язычком пересохшие от волнения губы и хрипло спросила: – Ты в самом деле так сильно меня любишь? – Милая моя, я готов растерзать любого, кто осмелится сказать, что свет луны и солнца красивее блеска ваших прекрасных глаз. Улита чуть прищурилась, внимательно разглядывая коленопреклоненного иноземца и о чем-то усиленно размышляя. Затем глаза ее блеснули, и она медленно проговорила: – Один человек обесчестил и опозорил меня. Рамон побледнел. – Сударыня, вы говорите про мужчину? – взволнованно спросил он. Улита кивнула: – Да. Он опозорил меня. И некому было за меня заступиться. Но если ты… – Скажите лишь слово, и я отправлю его прямиком в ад! – заверил ее толмач. – Но сперва, милая сударыня, позвольте мне убить эту старую ведьму. Улита усмехнулась, бросила на ведьму злорадный взгляд и отчеканила: – Делай, как считаешь нужным. Рамон быстро поднялся на ноги и повернулся к ведьме. – Хотелось бы мне волком стать и горло сгрызть колдунье… – продекламировал он, вновь доставая из-за пояса свои страшные кинжалы. – Мерзавку насмерть задушить… – Остановись, чужеземец! – рявкнула старуха. – Заклинаю тебя болотным духом! Толмач усмехнулся. – Я не здешний, ведьма. Я не боюсь болотного духа, и твои заклинания на меня не действуют. Вот если бы ты призвала на помощь Азазеля или Велиара, я бы испугался. – Я призову их! Рамон, медленно приближаясь к ведьме, качнул головой. – Ты не сможешь. Наша нечисть здесь не обитает. А ваша, как я уже сказал, мне вовсе не страшна. Ведьма вновь схватила кочергу и хотела ударить ею Рамона, но промахнулась, потеряла равновесие и рухнула на пол. Падая, она ударилась головой об кованый угол сундука, и из разбитой головы брызнула черная кровь. Когда Рамон и Улита подошли к старухе, та лежала на полу с неестественно вывернутой головой. Лоб и лицо ее были перепачканы кровью. – Она мертва? – дрожащим голосом спросила Улита. – Мертвее мертвого, – ответил, хмуря брови, Рамон. – Свернула себе шею. – Какая страшная смерть. – Любая смерть страшна, сударыня. Не видал я ни одной смерти, которая казалась бы прекрасной. Скорее уйдем отсюда. – Сейчас, – сказала она. – Вот только… |