Онлайн книга «Сияние богов»
– Отпусти ее, ходок! – рявкнул один из разбойников. Глеб покачал головой: – Нет. У меня в руках – посох Перуна, который мечет молнии и грохочет громами. При желании я могу убить вас всех. Но не стану. Я разрешу вам уйти. Разбойники продолжали стоять, молча и хмуро глядя на Первохода. Тот приподнял бровь и с легким раздражением проговорил: – Вы не слышали, что я сказал? Проваливайте отсюда! Самый широкоплечий и жуткий из разбойников прорычал: – Ты можешь убить нас, ходок, но мы не уйдем без Зоряны. На лице Глеба отобразилось удивление. – Вы готовы умереть за эту девчонку? – не поверил он своим ушам. – Да, ходок! – прорычал тот разбойник, что стоял к Глебу ближе всех. – Если придется, мы за нее умрем! – Верные псы, – уважительно проговорил Глеб. – Интересно, чем это она вас так прикормила? Разбойники молчали. Глеб вздохнул. – Ладно, попробую по-другому. – Он опустил ольстру и примирительным голосом произнес: – Я не причиню вашей подружке вреда. Я просто хочу поговорить с ней. Разбойники продолжали молчать, хмуро, недоверчиво и свирепо глядя на Первохода. Глеб скосил глаза на прозрачный шар, постучал по нему костяшками пальцев и окликнул: – Эй, милая, ты не молчи. Или заставь своих песиков поверить в мои добрые намерения, или я отправлю их всех в собачий рай. А тебя – вслед за ними. – Хорошо, – глухо отозвалась Зоряна из удушающих ее Силков. – Твоя взяла, ходок. Глеб кивнул и одобрительно проговорил: – Умная девочка. Когда все кончится, получишь от меня конфе… И вдруг разбойники исчезли. Только что стояли и смотрели на Глеба яростными глазами, и вот их уже нет. – Э-то еще что за новости? – нахмурился Глеб. – Где они? Там, где только что были разбойники, сгрудились несколько лохматых вересовых кустов. Внезапно Первоход все понял. – Дьявол! – выругался он. – Так разбойники были ненастоящими! – Это всего лишь кусты вереса, ходок, – сдавленно вымолвила Зоряна. – Вот оно что. Значит, все это время я говорил с вересовыми кустиками. – Глеб нахмурился. – Отлично ты меня развела. Ты не только умеешь менять свою внешность, превращаясь во все, что видишь, но и меняешь окружающие предметы. – Я не меняла их. Я просто заставила тебя увидеть в них то, что хотела. – Но в прошлый раз с тобой были настоящие разбойники, – возразил Глеб. – Когда я стрелял в них – они падали и умирали. Зоряна усмехнулась и с горечью проговорила: – Разбойники были. Да все сплыли. У душегубов не принято приходить друг другу на помощь. – Да уж, – хмыкнул Глеб. – Верными друзьями их не назовешь. Он опустил, наконец, ольстру, посмотрел на притихшую в Силках девушку и сказал: – Вот что мы сделаем, милая. Сейчас я выпущу тебя из Силков Зигвуда. Но даже не думай убежать. Как только ты попытаешься сделать это, Силки снова набросятся на тебя, и во второй раз они будут вести себя не так деликатно, как в первый. Они могут сжать тебя так сильно, что у тебя полопаются кости. А могут оторвать тебе руку, ногу или голову. Это уже как повезет. Зоряна испуганно отдернула ладони от тонкой, прозрачной ткани Силков, чуть подалась назад и хмуро вопросила: – Что ж это за силки такие? Не силки, а лютая тварь. – Насчет твари – это ты верно подметила. Первым их нашел ходок по имени Зигвуд. Он был сыном гофского купца и не боялся ни Перуна, ни Велеса. До сих пор никто не знает, что такое эти Силки – то ли растение, то ли зверь. Но время от времени их нужно кормить свежим мясом, чтобы они были послушными и делали то, что им велят. Зоряна боязливо посмотрела на трепещущие серебристые нити Силков и глухо уточнила: – Надеюсь, ты не забыл их сегодня покормить? Глеб качнул головой: – Не забыл. Но они могут потребовать десерт. Уж больно аппетитно ты выглядишь, ведьма. Ну, а теперь, когда светская часть беседы позади, перейдем к главному. Расскажи мне о своем Даре, Зоряна. А начни с того, как и когда все началось? Некоторое время девушка молчала, хмуро и недоверчиво глядя на Первохода, а потом медленно и неуверенно заговорила: – Это началось два года назад, после того, как в небе над моим селом пролетела хвостатая звезда. Как-то утром я задумалась о соседском парне Малютке, в которого была влюблена. Мимо проходил отец с колуном в руке. Он взглянул в мою сторону и вдруг с бранью набросился на меня, размахивая своим колуном. Оказывается, пока я думала про Малютку, мое лицо стало лицом Малютки, хотя сарафан и платок остались прежними. Отец подумал, что соседский парень переоделся в женское платье, чтобы пробраться в наш дом и совратить меня. Слава богам, я сумела вернуть себе прежнее лицо и убедить отца в том, что все это ему померещилось. – Что было потом? – Потом?… – Девушка вздохнула. – Я была так напугана, что едва не наложила на себя руки. Я уж и веревку на крюк накинула, чтобы удавиться, но тут к нам во двор пришел странник в темном плаще. Он попросил воды, а когда я подала ему ковш, ухватил мою руку, заглянул мне в глаза и сказал: «Ты не одна такая, Зоряна. И то, что ты умеешь делать, – никакое не проклятие, а Дар. Используй его во благо, и все будет хорошо». Зоряна замолчала, чтобы перевести дух. – Я вижу, ты прислушалась к его совету, – неприязненно заметил Глеб. – Грабить купцов на большой дороге – это, конечно, величайшее из благ. Зоряна хищно прищурилась. – А кто знает, что такое благо, а что – нет? – По-моему, это очевидно, – сказал Первоход. – То, от чего людям хорошо, то и благо. – Ты так думаешь? Ну, тогда послушай. Жил у нас в селе богатей Бортень Колыван. А по соседству от него – бедняк Лысушка. У Лысушки была хворая на голову жена Милушка. Всему селу его жена была посмешищем, но Лысушка ее очень любил. Однажды, во время покоса, Лысушка недоглядел за своей женой. Милушка забралась в погреб к Бортеню Колывану и съела у него половину варенья. А из того, что не сумела съесть, много разлила на землю. Бортень пришел в ярость. Он приказал своим слугам схватить Милушку, положить ее спиной на лавку и вставить ей в рот деревянную воронку. А потом – лить в эту воронку оставшееся варенье. И слуги вливали варенье, пока Милушка не окочурилась. Вот и скажи мне, ходок, благое ли дело сделал Бортень? – Бортень – сволочь и негодяй, – отчеканил Глеб. – И сотворил он настоящее зверство. – Но ты сам сказал, что благо – это то, от чего людям хорошо. А Бортеню от смерти Милушки было хорошо. Да и прочим сельчанам тоже. Милушка ведь лазила и по другим погребам, и многие в селе держали на нее зуб. |