Онлайн книга «Сияние богов»
Заполучив монету, тот приветливо улыбнулся и приступил к рассказу: – Дело было так… Рассказывал он долго, с чувством и расстановкой, не упуская ни одной детали. А закончив, перевел дух и сказал: – С тех пор Братимир и живет в нашем селе. Мы его подкармливаем – кто чем. Но такого детину прокормить непросто, вот он и отощал. Видели бы вы его прежде – нынешний вполовину тощее того. – Ничего не понимаю, – пробурчал Хлопуша, принявший беду богатыря близко к сердцу. – Как мог обыкновенный тощий хлыщ одолеть такого великана? – Того никто не ведает, – ответил мужичок. – Видали только, как выполз богатырь из амбара сам не свой. И после уже в себя не приходил. – А что было в амбаре? – не сдавался Хлопуша. – Амбар-то вы проверили? – Как не проверить, проверили. – И чего? – Да ничего. Нашли две обгорелые головни да учуяли запах жженого мяса. – И все? – И все. Хлопуша вздохнул и повернулся к Глебу. – Ты слышал это, Первоход? Кажется, Феникс, о котором ты говорил, оставил здесь свои следы. Глеб не ответил. Он достал из кармана еще одну монетку, посмотрел на мужичка и спросил: – Как думаешь, куда он мог податься? – Ты про тощего хлыща? – Да. Мужичок посмотрел на монетку, которую Глеб сжимал в пальцах, и ответил: – Пошел он на юг. А моя племянница Рында слыхала, как незадолго до драки с богатырем хлыщ рассказывал в кружечном доме про то, что некоторые куры в его селе так велики, что не могут пролезть в собачью будку. Якобы пошли те куры в рост после того, как в небе пронеслась хвостатая звезда. – Вот оно что, – задумчиво протянул Глеб и крутанул монетку в пальцах так, чтобы она блеснула. – А не говорил ли тот хлыщ, как называется его село? – Кажись, говорил. – И как же? Мужичок снова посмотрел на монетку, сглотнул слюну и ответил: – Не то Клавиха, не то Клабиха. Точно не помню, а соврать боюсь. – Что ж… ты много нам рассказал, друг. Вот тебе за сговорчивость. И Глеб швырнул мужичку очередную монетку. – Что, даже не остановимся пообедать? – изумился Хлопуша. – Нет. Купим в лавке все, что нужно, и отправимся на восток. Если повезет, приедем в Кладиху еще до темноты. – Так ты слышал про это село? – Да. Несколько лет назад я проезжал его по дороге к Эльсинскому озеру. – И что, там и впрямь такие огромные куры, как рассказывал доходяга? – оживился Хлопуша. Глеб усмехнулся. – Не знаю. Когда я там был, сельчане жили бедно, и взрослые курицы у них были мельче двухмесячного хлынского цыпленка. Но, как показывает опыт, с тех пор мир сильно переменился. И далеко не в лучшую сторону. * * * До развилки доехали быстро. В землю была вкопана толстая палка, к ней прибита широкая доска. А на той доске черной краской была намалевана надпись. Приглядевшись, Первоход увидел, что сделана она на славянской клинописи и на глаголице. Хлопуша подъехал ближе и прочитал вслух то, что уже прочел за минуту до этого Глеб: – «С. Кладиха. 5 верст. Ехать не надо – ибо сильно опасно». Хлопуша повернулся к Глебу и сказал: – Обычно такие доски вешают перед селами, которые поразила моровая болезнь. – Да, я знаю, – отозвался Глеб, – но этих людей поразила не моровая болезнь. Первоход замолчал, слегка привстал на стременах и зорко оглядел окрестность. Затем прислушался. Он не услышал ничего подозрительного, только гудел за спиною лес да ветер свистел над сухой, заросшей лебедою поляной. Первоход вновь опустился в седло, глянул на детей падших богов и сказал: – Тут написано, что до села Кладихи осталось пять верст и что ехать туда очень опасно. Не знаю, что там у них стряслось, но думаю, что доска эта не врет. Здесь хорошее место для ночлега. Разожгите костер, подкрепитесь вяленым мясом и ждите меня. – Ты собрался ехать в Кладиху один? – удивленно спросила Зоряна. – Да. – Но ведь это настоящее самогубство. Нешто ты сам не понимаешь, ходок? Толмач Рамон откинул с лица длинную, черную прядь волос, сдвинул изящные брови и сказал: – Первоход, девушка права. Тебе не стоит ехать в село одному. – Да что там обсуждать! – прогудел Хлопуша. – Я просто не пущу тебя туда, и все тут! Встану поперек дороги – и попробуй меня сдвинь! Глеб некоторое время размышлял, потом сказал: – Если так, то я возьму с собой двоих. – Вот это дело! – улыбнулся Хлопуша. – Рад, что к тебе вернулось здравомыслие, друг, – заметил Рамон. Однако Глеб не посмотрел ни на богатыря Хлопушу, ни на толмача Рамона. Взгляд его был устремлен на Тиша и Облакаста. – Я возьму с собой вас двоих, – сказал им Глеб. Игрок Тиш пожал плечами и обронил: – Как скажешь. Я твой должник. А кудрявый повелитель погоды улыбнулся и сказал: – Я и не мечтал о такой чести, Первоход. Буду рад тебе помочь. – Глеб, отъедем на пару слов, – попросил Хлопуша, мрачно мерцая голубыми глазами. Первоход пожал плечами и тронул коня с места. Отъехав достаточно далеко, чтобы не быть услышанными Облакастом, Тишем и Зоряной, они остановились. – Глеб, – взволнованно пробасил Хлопуша, – ты не должен брать с собой Тиша и Облакаста. – Почему? – Потому что я им не доверяю! И ты тоже им не доверяешь, просто не хочешь себе в этом признаться. Глеб улыбнулся. – Ты думаешь, что знаешь меня лучше, чем я сам, здоровяк? – Знаю, – веско проронил Хлопуша. И повторил с несгибаемым упрямством в голосе: – Знаю. А вот их я не знаю. И ты тоже их не знаешь. А потому – делай со мной, что хошь, только я этих упырей-чародеев с тобой не отпущу. Глеб долго размышлял над словами друга, потом негромким и совершенно серьезным голосом заявил: – Я понимаю, что ты тревожишься обо мне, Хлопуша. И ценю это. Но ты ведь помнишь, что я необычный человек. Я могу чувствовать опасность задолго до того, как та появится. И я чувствую, что если со мной пойдешь ты или Рамон, этой опасности не избежать. Веки здоровяка дрогнули. – Ты правда это чувствуешь? – с горечью спросил он. Глеб кивнул. – Да. Я бы с радостью взял с собой тебя, но чутье подсказывает мне, что обратно мы в этом случае не вернемся. |