Онлайн книга «Дом учителя»
Анна Аркадьевна совершенно очаровалась бы Иваной, если бы все время не ждала, что Ивана заговорит о Лёне, начнет жаловаться. Или превозносить? Но девушка ни словом, ни полсловом о нем не упомянула, будто Лёньки и не существовало. Но что тогда их, Анну Аркадьевну и Ивану, связывало? Девушка спросила о работе Анны Аркадьевны, про одаренных детей. Анне Аркадьевне часто задавали этот вопрос, и она его не любила. Не обладала даром говорить просто о сложном и не верила, что есть люди, способные на пальцах объяснить высшую математику. У нее был двоюродный брат, успешный ученый, специалист по холодной обработке металлов. Когда его спрашивали, чем занимается, он отвечал, что металлы холодные и их надо обрабатывать. Анна Аркадьевна пошла дальше, у нее имелся заготовленный набор фраз о предмете своей деятельности. – Большей частью одаренные дети очень вредные, – сказала Анна Аркадьевна. – Они другие, не такие как мы. По-другому учатся и трудятся, по-другому видят мир, по-другому строят отношения с окружающими. Чаще всего одаренность связывают с опережающим развитием. Но это только вершина айсберга, да и хорошие способности не равняются одаренности. «Подводная часть» – самое главное, и ее подчас трудно увидеть и учителям, и родителям. Это одаренность нестандартным видением, нешаблонным мышлением. Гениальность может быть, хотя может и не быть, замаскирована, заилена неспособностью или активным нежеланием усваивать учебный материал, не имеющий отношения к так сказать специализации гения. Поэтому все так любят вспоминать, что Ньютона и Эйнштейна выгоняли из школы за неуспеваемость. Ювелир видит в мутном булыжнике алмаз и знает, как его огранить, превратить в бриллиант. Цель моей работы – воспитать, вырастить таких ювелиров от педагогики. – Это жутко интересно и страшно ответственно. Судьба ребенка: станет он Нобелевским лауреатом или… – Будет бревна на лесопилке ворочать. – При чем тут бревна? – К слову. Ты любишь детей? – Конечно. – Ты родишь богатырей, и я нисколько не расстроюсь, если они не будут жутко одаренными. Намек был не просто прозрачен – практически откровенное подталкивание к тому, чтобы девушка рассказала об их с Лёней жизни, планах или проблемах. Ивана чуть запнулась, словно хотела что-то сказать, но передумала, поблагодарила с вежливой улыбкой. Принесли счет, Ивана пресекла попытку Анны Аркадьевны участвовать в оплате, я приглашала. Они встали из-за стола и пошли на выход. Анна Аркадьевна не любила недомолвок, которые порождают долгие и нудные, часто нелепые и абсурдные размышления. Прокручивание фарша по третьему и четвертому разу не дает ответа на вопрос, какой продукт толкали в мясорубку. – Ивана! Ответь мне откровенно, почему ты меня пригласила? Они шли по улице, но тут Анна Аркадьевна остановилась, задрала голову и уставилась на девушку с учительской строгостью. Напомнила самой себе свою бытность школьной учительницей. Петрова! Где твоя тетрадка с домашним заданием? – Ан Аркадьна! Я дома тетрадку забыла, но я все решила и по памяти помню! – Потому, что Лёня сказал, что вы из-за нас попусту переживаете. Я подумала, что мы встретимся, вы увидите мою самодовольную физиономию и успокоитесь. Ведь счастливую женщину легко отличить от несчастной? Ивана отвечала точно как растеряха Петрова, хорошая, очень способная девочка. – Извини! – с улыбкой повинилась Анна Аркадьевна. – У меня, как у матери, тысячи вопросов. И если на все ответ «Да!», то мне больше ничего и не нужно. Ивана рукой нарисовала в воздухе большой полукруг: – Да! Да! Да! Тысячу раз. Громадными буквами из солнечных зайчиков. Анна Аркадьевна отвернулась, чтобы Ивана не увидела ее навернувшихся слез, и зашагала дальше. Простились на троллейбусной остановке. Ивана наклонилась, поцеловала Анну Аркадьевну в щеку, пахнуло странными духами – морской бриз и апельсиново-ландышевый коктейль. – Мне с вами было очень интересно, – сказала Ивана. – Как-нибудь еще сбежимся? «Надеюсь, – подумала Анна Аркадьевна, – эти слова не дань вежливости». – Конечно! – пробормотала она, не глядя на девушку. Тут же испугалась, что отведенный взгляд может быть истолкован как дежурное необязательное согласие. Хотя она-то просто не желала показывать свою сентиментальность. – Теперь моя очередь приглашать культурно развиваться? – Заметано! Анна Аркадьевна смотрела на удаляющуюся Ивану – высокую, плавную, возвышающуюся на толпой. Люди на нее таращились исподволь и откровенно, поворачивали головы. Все девушки хотят привлекать внимание, но быть постоянным объектом интереса, близкого к биологическому? Можно ли к этому привыкнуть? Анна Аркадьевна едва не пропустила свой троллейбус, потому что предавалась сладостным мыслям. Совершенно необыкновенная девушка выбрала моего сына. У нее ведь воздыхателей – штабеля до неба, до Марса. Девушку, обойденную мужским вниманием, и ту, которая им избалована, отличить легко. Значит, в Лёне тоже есть нечто незаурядное и особенное. Вечером, уже не только с намерением подлизаться, а и желая знать его точку зрения, Анна Аркадьевна спросила мужа: – Ты веришь в дружбу разновозрастных людей, когда один другому годится в матери или отцы? – Ты про кисловодского мальчика? – Дался он тебе! Я его видела только один раз, когда поселяла у Ольги. Анна Аркадьевна встала, чтобы выйти из кухни, но Илья Ильич удержал ее за руку. – Ты стала очень обидчивой. Это заразно. Без повода обижаешься, потом я обижаюсь… Можно принять за его извинение. Анна Аркадьевна вернулась за стол и буркнула: – Еще неизвестно, кто тут бациллоноситель. Чтобы подтолкнуть ход мысли мужа, назвала имена, напомнила о молодых преподавателях академии и курсантах, с которыми у него было общение, выходящее за рамки формального и служебного. – Оно не дружба, – сказал Илья Ильич, – как-то по-другому называется. Дружба – это с Лешкой, Серегой, с Павликом. Сходить в баню, заманить к себе на дачу или к ним поехать. – Зимняя рыбалка, преферанс, футбольный или хоккейный матчи, пиво с креветками или воблой, которой вы об стол колотите. – Именно. Душа отдыхает, а с молодыми она трудится. – Душе полезно трудится. – И заслуженно отдыхать тоже не вредно. Лучше всего душа отдыхает с друзьями, старыми, проверенными, надежными. – Я сегодня встречалась с Иваной. Илья Ильич напрягся. «Сейчас он скажет, – подумала Анна Аркадьевна: –“Ага! Быстро раскусила марсианка нашего оболтуса, кто бы сомневался. Только вопрос времени”». – Что ей нужно? – спросил Илья Ильич. – Плакалась? Пусть отправляется в космос, бегает по астероиду и машет пролетающим кораблям. Лёнька ей не мил! Да у него таких гуманоидих будет, как хрущей в огороде. |