Книга Жила-была Хозяйка, или Дорогами иных миров, страница 96. Автор книги Екатерина Боброва

Усмехнулся, заметив честно-недоуменное выражение лица девушки, еще раз оглядел комнату и махнул рукой:

— Не важно. Как ты себя чувствуешь?

В любое другое время Сан Саныч так легко не отделался бы, но сейчас Павлу явно было не до него.

Аня прислушалась к себе. Тело с каждой минутой наливалось силой, и голова становилась ясной. Ей было лучше, но внутри жила горькая уверенность, что улучшение ненадолго.

— Как побитая жизнью собака, — призналась, не покривив душой. — Давно валяюсь?

— Больше суток.

Павел присел на кровати, погладил Анину ладонь.

— А выглядишь неплохо, до побитой собаки тебе точно далеко.

— И я с ним полностью согласен.

В комнату быстрым шагом вошел незнакомый маг, за ним следом еще пара парней не старше Ани, и в комнате сразу стало тесно.

— Вы ведь понимаете меня? — спросил рыжеволосый мужчина, и его светло-зеленые глаза заблестели от любопытства.

— Да, — кивнула девушка, узнавая этот голос.

— Тогда разрешите представиться — Эльтар, ваш целитель. А это, — он махнул рукой на сопровождающих, — мои ассистенты Аарон и Фахд. Ведь что главное для больного? — мужчина сделал паузу и сам же ответил на свой вопрос: — Не поддаваться унынию. Вот эти два недоразумения целительского дела лечить пока умеют плохо, зато шутить, — еще одна внушительная пауза, и парни потупились, — у них получается отменно.

Павел с сомнением оглядел пополнение сиделок, но возражать не стал. Аня разглядывала парней совсем с другим интересом — ее беспокоило, как на них подействует снотворное Фиолета, и под каким предлогом убрать Павла из комнаты. Ей почему-то казалось, что маг непременно что-нибудь заподозрит и раскроет побег.

К счастью, предлог образовался сам.

— Аня, — ласковое поглаживание по руке, — мне нужно ненадолго отлучиться. Обещаю управиться за час.

Значит и ей придется управиться за час, подумала девушка, стараясь выглядеть безмятежной. При одной только мысли о побеге сердце начинало с силой биться в груди, а руки леденеть. И кровать казалась ловушкой, с которой надо выбраться побыстрее. В ушах звучало хулиганское «Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел», а внимательные взгляды целителя почему-то напоминали рентген.

«Ни-че-го-я-не-ска-жу» добавилась строчка к песенке, и стало совсем весело. Смех сквозь слезы — это были именно они, и Аня с трудом сдержала подступающую истерику.

— Конечно, иди. Со мной все будет хорошо.

И ни слова лжи. С ней действительно все будет хорошо. Сначала побег, потом встреча с полоумным дитем-убийцей, который отведет ее к своему отцу, и…

Надо верить. Все будет хорошо.

— Подумаешь, плечо. Это что… Вот меня как-то под дробилку затянуло — с отцом на расчистке обвала работал.

Сиделки честно отрабатывали задание. Утешающие, по их мнению, байки сыпались одна за другой.

— Кровь фонтаном, осколки костей, думал — ноги лишусь. Но мастер Эльтар отрезать не велел. Ночь провозился, по осколкам собирал, но ногу мне сделал, не хуже прежней.

И Аарон притопнул, демонстрируя вылеченную конечность.

Ане полагалось вдохновиться, проникнуться несерьезностью своего ранения и мгновенно выздороветь. Ведь у мастера иного результата быть не может.

Две пары глаз с надеждой смотрели на нее, и Ане стало совестно. Действительно, целые сутки болеть у такого замечательного врача. Неудобно как-то.

За спинами сиделок из стены высунулся Сан Саныч и жестами показал, что пора закругляться. Выразительно провел ладонью по горлу, кивнул на парней, мол, прирезать?

Аня выдохнула и прикусила губу, стараясь не расхохотаться. В костюме цвета хаки, в каске, с разрисованной полосами физиономией, старик напоминал пенсионера, вышедшего на тропу войны с коммунальными службами. И хорошо, что нож, который он держал в руке, был лишь иллюзией. Или не был?

Она не стала заморачиваться данным вопросом, села в постели, одновременно засовывая руку под подушку и раздавливая коробочку семян.

Парни явно приняли ее гримасы на свой счет, вдохновились.

— А у нас еще был случай.

Один, два, три, четыре.

— Девчонка под завал угодила. Не успела из дома выбежать. Тервоники тогда крупно тряхнуло.

— Это Статхары были.

— Нет, Тервоники.

— Врешь, — и один из парней шумно зевнул.

Двадцать. Двадцать один.

— И не девчонка там был, а пацан, лет пяти.

— Пацан — это другое… х-р-р-р.

Звучный храп положил конец спору. Аня подождала для верности пару минут, но сиделки дружно сопели, свесив головы на грудь.

Пора!

— Нашли чем утешать, молокососы, — презрительно хмыкнул Сан Саныч, когда она выбралась из постели и нашаривала кроссовки под кроватью. Зимние ботильоны были решительно отвергнуты. Кто знает, что ее ждет на той стороне? Кроссовки, джинсы, рубашка. Волосы убрать в хвост. На запястьях маскировка от Фиолета. Все, она готова выйти на свою тропу войны.

От слабости шатало и кружилась голова. Аня сглотнула, прогоняя тошноту.

— Сан Саныч, вы мне поможете?

Призрак оторвался от примеривания ножа к рукаву рубашки одного из парней.

— О чем речь, Анют, конечно, помогу.

— Когда они обнаружат мое исчезновение, передайте, чтоб не искали. Я сама вернусь, как закончу с делами. И, Сан Саныч, сделайте это сразу же. Не хочу, чтоб ребята пострадали.

Призрак недовольно поджал губы, спрятал нож за спину и кивнул.

— Не переживай, будет сделано.

Аня с трудом отогнала идею отобрать холодное оружие у старика, утешая себя тем, что кровожадности за ним раньше не замечала. Не станет же он их убивать! И за что только взъелся?

— И еще надо отвлечь товарищей от портала. Иначе меня могут перехватить.

Лицо у старика сделалось серьезно-торжественным, он кивнул, удобнее перехватил нож, салютнул им, а затем спиной шагнул в стену и исчез. Ой, что будет! Кажется, она выпустила джина из бутылки.

— Все, я пошла, — скомандовала сама себе, заставляя разжать руку и оторваться от спинки кровати. Комната казалась такой уютной и безопасной, а за дверью ждали суровые охранники-телохранители, проницательный координатор и ущербный умом убийца. «Приятная» компания, ничего не скажешь, но идти надо.

Наверное, это было великой глупостью возвращаться туда, где тебя пытались убить. Да еще и в таком состоянии, когда она слабее ребенка, — трясущиеся руки, вспотевшие от усилий ладони, мушки перед глазами и гул в голове. Она не шла, ползла раненой улиткой. Лестница, коридор.

Нет, Павел не прав. Это она виновата. Сама требовала, чтобы присутствовала на переговорах, сама нарвалась, самой и расхлебывать. Утешало одно — Фиолет дурного не посоветует. Лесовик лесовика видит издалека. Ох и задаст она ему парочку вопросов, когда вернется. Если вернется.