Онлайн книга «Распутницы»
«Бах!» Пуля чиркнула по кирпичу. Лиза отпрянула обратно — оказывается, Гордей при оружии! А как могло быть иначе? Он же бандит! И тут же грянул выстрел из другого подъезда, а Гордей, взвыв, выронил пистолет и сжался в комок — Крошин прострелил ему руку. — Суки-и! Падлы! Малофей, загаси их! — Лиза, не выходи! — прокричал Крошин. — У второго тоже оружие. — Поняла! Лиза пожалела, что не знает номера сотового Шматова — сейчас бы завернула опергруппу, и делу конец — повязали бы всех! Придётся звонить дежурному, а дальше будет долгая история… Она запустила руку в свою сумочку, нашаривая телефон и продолжая высматривать в зияющих проемах окон дома напротив подельника Гордея. И снова выстрелили. Лиза вздрогнула. Тишина. Неужели Володю убили? Страх дёрнулся в её душе — как же она одна против вооруженного подонка? И тут же стало совестно — Крошин погиб, а она себя жалеет. Ей ужасно захотелось крикнуть, узнать, жив ли Крошин, но накативший страх сдавил горло. — Эй, менты! — раскатисто прозвучал бас, многократно отразившийся среди стен кирпичных трущоб. — Что попрятались, как крысы? — Сдавайся! — рявкнул Крошин. У Лизы отлегло от сердца — живой, слава богу! Она осторожно выглянула на улицу — Гордей распластался безжизненной грудой, развороченная пулей голова залита кровью. Его пристрелил свой же подельник. — Не мути! Взять меня вы не сможете! — громко прокричал бандит. Где он сидел, нельзя было определить — его слова эхом прыгали по зияющим дырам оконных проёмов. — Гордей мёртв! Это он убил шлюху, которую подсунули старику! Лиза испугалась, что тайна Егоровых, отца и сына, сейчас выплывет наружу, — она не могла этого допустить. Не думая об опасности, она высунулась из дверей: — Малофей, давай договоримся! — Ты кто, лярва? — Одоева — следователь. — Слышал о такой. Так вот, мои условия: я сдаю Ондатра, а вы сохраняете его организацию! — Хочешь стать боссом? — Я им стану! — Если мы не согласимся?! — рявкнул Крошин. — Будете дураками. — Не лайся. Я тебя отсюда не выпущу! — горячился оперативник. — А я разрешения твоего жду, чтобы уйти… И тут же грянул выстрел. Кто стрелял — Крошин или Малофей? Лиза всё так же была открыта для удара пули, но бандит не спешил стрелять в неё. — Малофей! — Я тебя слушаю! — Не стреляй! — Я козла твоего пугнул! — Сам ты козёл! Урод! — завёлся Крошин и выстрелил наугад. Бандит захохотал. Лизе стало не по себе. — Володя, помолчи, я хочу с ним договориться! — крикнула Крошину Лиза. — Зачем? Возьмём его, и дело с концом! Лиза стала выходить из себя — вот тупой, лезет не в своё дело. Его работа простая — искать того, кого велел следователь, проводить задержания, выполнять черновые поручения. — Здесь я решаю! — сказала она твёрдо. Потом закричала Малофею: — Мне нужен Ондатр и все материалы — видеозаписи и фотопленки, где есть… Ты сам знаешь… — Согласен. — Малофей, это, конечно, не мое дело, но как ты удержишься? За Ондатра тебя авторитеты не помилуют. — Я сам в авторитете! А тебе я позвоню сегодня… — Когда? — Через три часа. — Буду ждать! — Жди, Одоева, жди. Это твой шанс… и мой. Я ухожу. Сидите тихо ещё пять минут. Сзади Лизы кто-то крался. Она вздрогнула, пугливо оглянулась. Это был Крошин. Он выглядел вконец раздосадованным. — Надо было его взять, — сказал он. — Выгоднее, чтобы он ушёл. — С бандюгами сделок не заключают. — Это не мир, Володя, это — перемирие. Натолкав обратно в изъятую у бандитов сумку газет, какие там были, они подошли к трупу Гордея. Крошин толкнул труп ногой: — Он убил Нуретову? — Он. Есть свидетель. — Громкое дело. — Много грязи в этом деле. — Его ведёт Егоров. — Мы поменялись. Он мне дело Нуретовой, я ему десять бытовух. — Здорово… Так что с трупом? Ты будешь звонить или я? — Звони Шматову — они не так далеко уехали. Крошин остался ждать свою группу, а Лиза, выбравшись из заброшенного района, на автобусе поехала в управление. Вручив сумку с газетами экспертам (поколдуйте!), Лиза прошла в кабинет Егорова. Ребров с довольным видом подшивал дело Окунева. Лиза села за стол Каузиной, устало вздохнула, велела Реброву, берясь за телефон: — Севастьян, извлеки из шкафа дело Игошина. — Тебе шеф разрешил? — Выполняй. Что-то сильно усердствуешь перед Егоровым. Лиза набрала домашний номер Егорова. — Слушаю. — Голос Егорова был бесцветным, противно слушать. — Это я. — И что? — Фу, Егоров, какой ты слизняк. Я одна работаю. — А я? Я тоже помогаю! — подал голос Ребров. — Тш! — шикнула на него Лиза. — Умри… Алло, Геннадий. Есть крепкая зацепка. Приезжай. — Ладно, приеду. — Правду говорю. А чтобы ты поторопился, добавлю: мы нашли сумку, которую спрятал Самойлов. — Точно? — Едь, говорю. Лучше самолётом. — Лечу! — В голосе Егорова снова проблеснули нотки азарта. Лиза с удовлетворением опустила трубку на аппарат. А то скис, бросил бороться. Нет, дорогой товарищ Егоров Г.А., мы ещё повоюем, мы ещё так вдарим, что от хитрых бандюг только пух и перья полетят! Известие о найденной сумке заставило Геннадия стряхнуть с себя подавленность. Он умылся, побрился, поцеловал жену (не в щеку, а в губы, сжав талию, — жена растерялась, она уже не представляла, что можно от него ожидать такого!), вышел на улицу в хорошем настроении. Нет, он не тешил себя иллюзией, что Одоева достигла какого-то чёткого результата — если бы в сумке было что-то, она сказала бы сразу, но просто он по натуре был бойцом, и временная слабость, трёхчасовая хандра вновь сменилась железной решимостью бороться. Только слабаки не борются с судьбой, а ждут её ударов. Пусть Самсонов и написал на стене, что Егоров позорный фуфел, он не такой. Взгляд Геннадия тут же упёрся в стену гостиницы, испакощенную Самсоновым оскорбительной надписью. Настроение на мгновение померкло. Как Мамонт оперативно тогда отозвался на его выпад, написал ответную гадость в ту же ночь. Краску где-то акриловую раздобыл. |