Онлайн книга «Распутницы»
— Ха-ха-ха! — расхохотался Геннадий. Да, как у них это легко — возьми костюм и посиди лет пяток за решёткой, а когда отказываются, они обижаются и обещают порвать, что не приняли дружбы авторитета, не пожелали сделать ему «уважуху», ведь услуга плёвая — отсидеть чужой срок. Перестав смеяться, Геннадий погрустнел. Права пословица — бесплатный сыр только в мышеловке. Дверь кабинета открылась, вошла Одоева, улыбнулась, увидев Геннадия: — Приехал! Молодец! Ребров, дуй в курилку, нам надо посекретничать с Геннадием Андреевичем. — В курилку — это хорошо. Ещё в буфет зайду. — Зайди, зайди. Она, не церемонясь, вытолкала Реброва из кабинета, прошла и села за стол Геннадия. Подвинула к себе телефонный аппарат, спросила: — Отошёл? — Немного. Итак, в сумке ничего нет? — спросил Геннадий. — Почему нет? Есть! Геннадий на мгновение онемел — вот так номер! — Что? — спросил хрипло. — Скомканные старые газеты. Эксперты их как следует изучили и пришли к выводу, что Самойлов заранее наготовил себе бумаги на случай проблем с жидким стулом. Геннадий разочарованно ухмыльнулся: — А я уж хотел испугаться. — Пугайся не пугайся, а мне два часа назад обещал сдать Ондатра и вручить чемодан с грехами твоего папика один нелюбезный авторитет. — То есть? — Малофей на моих глазах завалил Гордея. Да, да, убийца Зин Нуретовой мертв, застрелен. — Чёрт! Лучше бы он был жив! — Не боись, Егоров. Малофей сдаст нам Ондатра в обмен на неприкосновенность банды. — Как это? — Думаю, мальчики Ондатра поняли, что их босс затеял гнилую авантюру, отсюда заговор и «дворцовый переворот» — Ондатра убьют, Малофей выдаст нам видео и фото с твоим папиком, а сам останется во главе организации. — Ого! Не ожидал такого поворота событий. — Ты думал, только один Ондатр крутой? Много парней мечтает о его короне. — Как ещё на эти перестановки Пантелей посмотрит! Они, я понял, с Ондатром стали общую игру вести. — Жизнь покажет, — не особо переживала Одоева. — Может, подстава? Может, Малофей по указанию Ондатра тебе такое заманчивое предложение сделал, чтобы меня совсем загнать в угол? — Садись на стул и не суетись. Малофей обещал мне позвонить. Всё им сказано от своего имени. Он свою игру теперь ведёт. Уверена в этом… Я велела дежурному перевести звонок в твой кабинет. Скоро всё прояснится. Геннадий задумался — только бы случилось, как говорит Лиза, тогда проблема с отцом рассосётся, а Игошина он раскрутит! — Зачем Реброва услала? — Ты же сам требовал, чтобы посвященных в твоё дело было только двое — ты и я. — Какой уже в этом смысл! — Смысл есть. — Слушай, Лиза, зачем Самойлов спрятал сумку, если в ней не было ничего, кроме старых газет? Зачем сумки Ондатру? Что в сумке Игошина? Почему он молчит? Почему Малофею сумки не интересны, если он решил сбросить козыри, которыми обладает Ондатр? Он ведь тебе про освобождение Игошина ничего не говорил? — Нет, не говорил. — Поче… — Гена, утихни. Твои вопросы останутся без ответа. — Лиза, ты же понимаешь, что самое главное в этой истории — содержимое сумок! — Понимаю. Это все понимают — ты, я, Ондатр. Понимает это и Малофей — он рассчитывает вернуть тебе грешки твоего отца и уже спокойно (ты ведь расслабишься) поискать сумку Игошина, благо сумку Самойлова он уже проверил. Ты не смотри на меня. Малофей не собирается отступаться от сумки Игошина. Если из-за её содержимого братки готовы убрать главаря, только бы мы, менты, успокоились, — это содержимое ой-ё-ёй какое ценное! И братки попытаются добраться до этих ценностей. Просто план Ондатра они забраковали, придумали новый, более простой, ведущий к легкому успеху. Затрезвонил телефон. Геннадий напрягся. Лиза застыла на мгновение, потом погрозила Геннадию пальцем и проворно схватила трубку: — Алло, следователь Одоева… Да… Геннадий сидел как на иголках. Кто это? По лицу Лизки не определишь — звонят козлы-следователи из других отделов или это ТОТ САМЫЙ звонок. Лиза слушала минуты две говор в трубке, потом сказала: — Я приеду не одна. С Егоровым… Да, это его отец… Хорошо. Опустив трубку на аппарат, Лиза секунду ела чёрными зрачками напряженное лицо Геннадия. — Итак. — Что, Лиза? — Поедем на стрелку. — Когда? — Уже сейчас. Ты и я. Берём оружие. И бронежилеты. — Боишься? — Да. Что-то жить хочется. Почему, сама не пойму. На стрелку поехали на машине Каузиной — перед трагической развязкой она оставила своё авто во внутреннем дворе управления. Под пиджаки и рубашки оба надели неудобные голубые бронежилеты из какой-то синтетической дряни. Пистолетный выстрел эти штуки держали, а вот автомат бил бронежилет вместе с живым содержимым навылет. — Далеко ехать? — спросил Геннадий. — В ближайший лесок. — Музыку включи, что ли. Муторно. — Опять ссышь? Я тоже. Мне даже трахаться захотелось. — Бесстыжая ты баба, Лизка. — Зато какая, Егоров! Грудь — ох! А между ног у меня — у-a, мёд! Слюна не потекла? А то, может, остановимся, потолкаемся? — Чем ты мне нравишься, никогда не поймёшь, всерьёз ты говоришь о сексе или прикалываешься — чувствуешь себя полнейшим дураком. — Ничего, Егоров, умный ты али дурак, если суждено нам с тобой сегодня сдохнуть… то и сдохнем, невзирая на умственные способности. Одоева сидела за рулём, уверенно управляя машиной в подвижной толчее центральных улиц. То и дело, справа и слева, неуклюжее авто Каузиной обходили крутые иномарки. — Спасибо тебе, Лизок. — За что? — Что впряглась за меня! — Я же благородная. Ха-ха-ха! Как мушкетёр. — Лиза заметно нервничала. — Ничего, Егоров, всё обойдётся. — Надеюсь на это. Центральный проспект плавно вылился в межгородское шоссе — высотные дома сменились панельными пятиэтажками, потом пошли коттеджи за высокими кирпичными заборами, а их сменило старьё — домики из брёвен, с маленькими оконцами и покосившейся дощатой оградой. Вскоре домики отодвинулись — впереди было широкое чистое пространство и избитое рытвинами полотно дороги. Мимо поста ГИБДД пронеслись не сбавляя скорости. |