Онлайн книга «Мой папа - супергерой»
— Змея была вкусной, — хищно улыбнулась его дочурка. Сущий ангел. Когда она спит. — Давай-давай! Не то опоздаем. Твоя дракониха-директриса будет злиться, если мы не успеем привести класс в порядок. Я ей обещал. — Она не дракониха, — вздохнула девочка, — Оксана Владиславовна только с виду строгая. Но знаешь, что? — Что? — Хорошая она. Ее все дети любят. — Так что ж ты ей жизни не даешь, а, Матвеевна? Может, хватит уже делать ей нервы? Да и опасно это! Я тебе сто раз говорил. Кстати, ты в курсе, что наказана? — Домашний арест на год? — Лилечка облизала ложку и без всякого страха уставилась на отца. — Домашний арест до пенсии! Это надо… взрывпакет! Чем ты думала? У нас теперь будут неприятности с социальной службой. А может быть, и с полицией. — Что такое «социальная служба»? — Это такие злые тетки, которые могут отобрать ребенка у родителей. Глаза крохи широко распахнулись. Розовый бутон ротика приоткрылся. В кристально чистых глазах мелькнул ужас. — Как отберут? Насовсем? В ином случае, Матвей вряд ли бы стал пугать дочку, но тут… Она ведь совершенно отбилась от рук! Вышла из-под контроля. И с этим нужно было что-то делать, пока Лилька окончательно не зарвалась. — Насовсем. — Но… почему? — всхлипнула его дочь. — Потому что эти тетки решат, что мы с твоей матерью не очень хорошие родители, понимаешь? Ребенок не должен ходить в школу со взрывпакетами! Считается, что хотя бы этому мы тебя уж были обязаны научить. — Я просто хотела пошутить. — Считай, что шутка удалась. Дальше что будем делать? — Я не знаю, — заревела девочка, спрыгнула с высокого барного стула и бросилась в объятья отца. — Скажи, что меня не заберут… — Не заберут! Если ты прекратишь хулиганить! — Я больше не буду ничего взрывать… — И? — подтолкнул дочку к дальнейшим клятвам Веселый. — И ломать ничего не буду, и выкручивать болты из стульев, и класть тараканов в еду Боброву… — О, господи… Мой же ты маленький антихрист… Матвей поцеловал дочку в макушку. Зажмурился, вдыхая сладкий детский аромат, с легкой примесью гари. Не смог не улыбнуться — стоило только представить, как Лилька воплощала в жизнь свои преступные замыслы. — Ты меня никому-никому не отдашь? — Не отдам… Кто на такую хулиганку позарится? А если даже и так, тебя бы вернули уже через час. И даже, может быть, приплатили, чтобы я только забрал тебя обратно. Слушай, неплохой бизнес. Если у твоего бати дела пойдут так себе… можно будет эту схему провернуть. Что скажешь? — Ты ведь шутишь? — шмыгнула красным носом малышка. — Как знать? Ну? Иди, ешь. Иначе все окончательно остынет… Когда Матвей говорил, что они опаздывают — он ничуть не соврал. Вообще-то он планировал успеть к девяти. Пока Лилька ковыряла свой омлет, Веселый рылся в кладовке. Нашел уровень, рулетку, взял коробку с инструментами. По большому счету, ему надо было еще вчера измерить кусок линолеума, который придется заменить, а вместо этого он пялился на Лилькину директрису. Просто взгляда от нее не мог оторвать. Она была… офигенной. Наверняка разбила не одно мальчишеское сердце. Ну, а что? Такой экземпляр. Влажная фантазия всех старшеклассников — Мат мог поклясться. Сам бы он такую точно не упустил. Строгая, властная, неприступная. Вызов в чистом виде. Так и хочется стащить с нее наглухо застегнутые тряпки и посмотреть, что под ними. Разобрать по косточкам, сломить сопротивление. Наклонить над огромным, до блеска отполированным директорским столом, и… — Я доела… Матвей вздрогнул. Коробка с инструментами свалилась с полки и ударила его по ноге. — Ёжички-уточки! — выругался Веселый. Не слишком грозно? Так может показаться только тем, у кого нет ребенка, который с восьми месяцев повторяет все, что только услышит. Матвей оглянулся. Лилька не только доела, но и нарядилась. Наряжаться она любила едва ли не больше, чем хулиганить. Так в ней сочеталось истинно женское и демоническое начало. — Ты накрасила губы. — Сегодня суббота. — Да, но мы все равно едем в школу. — Да брось! Там все равно никого нет. С этим Матвей спорить не стал. Через несколько минут они уже мчались к гимназии. Парковка перед входом была свободна. На посту охраны их уже ждали. Тщедушный парнишка лет двадцати. Мат сунул в окошко паспорт, из которого тот скрупулёзно переписал все данные в толстый синий журнал. Лучше бы они так за наркоторговцами бдели. Пока они возились, входная дверь распахнулась. С огромными пакетами наперевес в холл ворвалась женщина. На шикарных ножках — джинсы в облипочку. Болотного цвета парка… кроссовки. Волосы взъерошены, на глазах — непроницаемые солнцезащитные очки. Охранник встал, как солдат перед генералом: — Оксана Владиславовна… — Привет, Коля… Матвей Владимирович… — брови над темными стеклами очков собрались в одну линию, как будто женщина была растеряна или чем-то недовольна. Оксана Владиславовна? Ну, ни хрена себе… — Что-то не так? — спросила она, перекладывая пакет из одной руки в другую. — Нет, все в полном порядке. Давайте мне, — вызвался Матвей. — Спасибо, он не тяжелый. А в этих коробках что? — Инструмент, — пожал плечами Веселый, с неудовольствием отмечая в директрисе эмансипированную на всю голову стерву. Нормальная женщина никогда бы не отказалась от помощи. Ведь так? Вместе они поднялись в класс. Пока Матвей прикидывал фронт работы и что вообще нужно купить, Оксана Владиславовна сняла очки, но тут же на их место водрузила другие. — Вы будете сами работать? — поинтересовалась, настороженно следя за неторопливо прогуливающейся по классу Лилей. — А что? Вы сомневаетесь в моих способностях? — включил обаяние на полную мощь Матвей. Директриса обернулась. Мазнула по нему равнодушным взглядом. Вот вроде не было в нем ничего такого. Никакого презрения или надменности. А его обожгло. И взбесило, чего уж. План Матвея был прост — очаровать, завоевать, втереться в доверие. Разомлевшая после оргазма женщина — такая легкая добыча. Он выведал бы у нее все. И… наказал. Если, конечно, будет, за что. Не то, чтобы он в том сомневался. — Я ничего не знаю о ваших способностях, поэтому трудно судить, — равнодушно парировала Оксана Владиславовна и, взяв ведро, вышла из класса. — Один-ноль, — хищно улыбнулась дочка. Матвей нахмурил брови: — Поговори мне еще. |