Онлайн книга «Мистер»
Я беру сестру за локоть, и мы идем за официанткой в просторный, обитый деревянными панелями зал. Здесь на всем отпечаток классического старомодного стиля: латунные лампы, зеленая кожаная мебель, накрахмаленные белые скатерти и сверкающие хрустальные бокалы. В ресторане стоит приглушенный гул: бизнесмены и, конечно же, бизнес-леди обсуждают дела, столовые приборы постукивают о тарелки великолепного фарфора. Следуя за нашей провожатой, я, не теряя времени, рассматриваю ее пышный зад, обтянутый узкой юбкой, и прислушиваюсь к ритмичному постукиванию высоких каблуков о гладкий, выложенный плиткой пол. Придерживаю сестре стул и тоже сажусь. – Два бокала «Кровавой Мэри», – заказываю я, принимая из рук официантки меню. Девица призывно посматривает на меня, но я в игру не вступаю. Может, у нее и классная задница, да и мордашка ничего, однако сегодня я не в настроении. Все затмила встреча с новой горничной, ее темные глаза я забуду еще не скоро. Я хмуро обещаю себе не думать о прислуге и поворачиваюсь к сестре. Официантка тем временем с разочарованным вздохом уходит. – Когда ты вернулась из Корнуолла? – спрашиваю я. – Вчера. – Как наша вдовствующая графиня? – Максим! Ты же знаешь, она терпеть не может, когда ее так называют. Я преувеличенно-покорно вздыхаю. – Ладно. Как там наша Родительница? Марианна сердито прожигает меня взглядом, затем печально опускает глаза. «Черт!» – Прости, – пристыженно говорю я. – Она потрясена, но никак этого не показывает. Ты же знаешь, какая она. – Глаза Марианны затуманиваются. – Мне кажется, она что-то от нас скрывает. Да, сияющие доспехи моей матери редко дают трещину. Она не плакала даже на похоронах Кита… стойко приняла удар судьбы. Хрупкая и грациозная. Как всегда. Я тоже не плакал. Боролся с жесточайшим похмельем. Сглотнув, я спрашиваю о другом: – Когда ты возвращаешься на работу? – В понедельник, – отвечает Марианна, скорбно дернув ртом. Из всех отпрысков семейства Тревельян Марианна добилась самых впечатляющих академических успехов. Окончив школу Уикомб Эбби, она отправилась изучать медицину в Оксфордский университет, в колледж Корпус-Кристи, а теперь она врач-ассистент в Королевской бромптонской больнице, специализируется на сердечно-сосудистой хирургии. Марианна упорно училась, следуя за своей детской мечтой. Наш отец умер от последствий обширного инфаркта, и Марианна, которой исполнилось тогда пятнадцать лет, решила победить унесшую его болезнь. Смерть отца по-разному отразилась на каждом из нас. Тяжелее всех пришлось Киту: он был вынужден бросить колледж и принять титул графа. А я потерял тогда моего единственного союзника среди старшего поколения. – Как там Каро? – спрашивает сестра. – Горюет. Страшно злится, что Кит, скользкий мерзавец, даже не упомянул ее в завещании. – Кого это ты назвал скользким мерзавцем? – Резкий голос принадлежит подошедшей Ровене, вдовствующей графине Треветик. Ее янтарного оттенка волосы идеально уложены, темно-синий костюм от «Шанель» и жемчуга напоминают о высоком положении. Я поднимаюсь. – Здравствуй, Ровена, – говорю я, отстраненно клюнув ее в щеку, и выдвигаю ей стул. – Так-то ты встречаешь горюющую мать, Максим? – недовольно замечает Ровена. Она садится и ставит на пол рядом с собой сумочку от «Биркина», затем, протянув руку через стол, сжимает пальцы Марианны. – Здравствуй, дорогая. Я и не знала, что ты больше не сидишь взаперти. – Мне нужно дышать свежим воздухом, мама, – поясняет Марианна, пожимая руку матери. Ровена, графиня Треветик, сохранила титул и после развода с нашим отцом. Бо́льшую часть времени она проводит в Нью-Йорке, живет там в свое удовольствие, иногда наезжает в Лондон, где издает гламурный женский журнал «Dernier Cri». – Мне бокал шабли, – говорит она официанту, принесшему нам две «Кровавые Мэри». Мать неодобрительно выгибает бровь, когда мы с Марианной отпиваем по большом глотку. Она до сих пор невероятно изящная и невероятно красивая, особенно на фотографиях. Мать была идеальной красоткой своего времени, музой фотографов. Перед ней не устоял и мой отец, одиннадцатый граф Треветик. Его титул и деньги оказались достаточно соблазнительны, и мать вышла за него замуж, а потом бросила. Он так и не оправился. Спустя четыре года после развода отец умер – не выдержало сердце. Я внимательно ее рассматриваю сквозь полуприкрытые веки: по-детски гладкое лицо – результат химического пилинга, не иначе. Эта женщина молодится до помешательства и разбавляет жесткую диету из овощных соков и последних модных гастрономических изысков лишь бокалом-другим вина. Да, моя мать очень красива, с этим не поспоришь, однако она столь же двулична и лжива, сколь прекрасна. Мой бедный отец заплатил за свою ошибку сполна. – Я слышала, ты встречался с Раджой, – обращается она ко мне. – Да. – И что же? Близорукие глаза смотрят прямо на меня – мать слишком тщеславна, чтобы носить очки. – Трастовая собственность переходит ко мне. – А что получает Каролина? – Ничего. – Понятно. Но мы не можем позволить бедняжке умереть с голоду. – Мы? – переспрашиваю я. Щеки Ровены вспыхивают. – Ты. Ты не можешь позволить бедняжке умереть с голоду. Хотя, с другой стороны, у нее есть собственный трастовый фонд, и когда ее отец покинет наш бренный мир, Каро унаследует целое состояние. Кит поступил мудро. – Если мачеха не лишит ее наследства, – парирую я и отпиваю еще один совершенно необходимый мне глоток «Кровавой Мэри». Мать поджимает губы. – Почему бы тебе не предложить ей работу? Что-нибудь связанное с застройкой Мейфера? Дизайн интерьеров? У Каролины прекрасный вкус, и ей нужно отвлечься. – Пусть Каролина сама решает, что ей нужно. Мне так и не удалось полностью изгнать из своего голоса нотки раздражения. Моя мать по-прежнему определяет, что и кому делать в семье, которую она покинула много лет назад. – Ты же не выгонишь ее из Тревельян-Хауса? – Ровена, я не собираюсь лишать ее крыши над головой. – Максимилиан, будь так любезен, называй меня «Мама»! – Когда ты начнешь вести себя как мать, я непременно учту твое пожелание. – Максим, – предупреждающе произносит Марианна, и ее глаза вспыхивают зеленым огнем. Будто получивший нагоняй ребенок, я крепко сжимаю губы и рассматриваю меню, чтобы не наговорить лишнего. Ровена солирует, не обращая внимания на мою грубость. |