Онлайн книга «Выхода нет»
– Шесть месяцев, – говорит Гарри, вновь включая газонокосилку. – Даю вам шесть месяцев. Если к тому времени вы ничего ему не скажете – я сделаю это сам. * * * – И когда же вы сказали? – А я так и не сказал. – Филипп опять отворачивается. – Вы так и не сказали Майклу, что Гарри – ваш сын? Вы не сказали, что ему с семьей придется убраться из дома? – Не было подходящего момента. Майк и так был по горло в дерьме. Все эти проблемы с Сэм, с Ма, вся эта грязь на работе… Мне казалось, что он уже на пределе. – То есть вместо того, чтобы решить эти проблемы, – я вздыхаю, – вместо того, чтобы ответить за свои собственные действия, вы решили отправиться в Хорватию и оставить все это дерьмо по- зади? – Все было не так, – быстро отвечает Эсмонд. – А как все было? Потому что я боюсь, что со своей точки зрения… – Я поговорил с душеприказчиками, – отвечает Филипп. – В июле. Прежде чем уехать из Англии. И спросил, прав ли Гарри в своих предположе- ниях. – И?.. – Они практически подтвердили то, что он сказал, – на лице Эсмонда появляется гримаса. – Сказали, что если Гарри хочет жить в этом доме, то они не видят причин отказать ему – конечно, в том случае, если Гарри докажет, что он мой сын. Наилучшим решением они назвали его совместное проживание в доме вместе с Майклом, но шанс на то, что это сработает, был нулевым. Даже если бы они оба пришли к соглашению. – Вы сделал тест ДНК? – Да. – Он кивает. – Но это была простая формальность. Я знал, что Гарри говорит правду. Он выглядит – выглядел – в точности как Джинни. Он вновь смотрит куда-то вдаль, за мое плечо. В сторону залива. – Но Майкл каким-то образом обо всем узнал, так? Как это произошло – ему сказал Гарри? – Нет. – Эсмонд качает головой. – Мне удалось убедить его дать мне еще время. Но Майкл сам обо всем догадался. В ту ночь, когда звонил мне из этой лачуги, он сказал, что слышал, как Гарри рассказывал Сэм о каком-то пудинге, который его мать обычно готовила на Рождество. Такое блюдо готовят только в Пуглии [110]. Майк помнил, что ел нечто подобное в доме Джинни. Таких совпадений не бывает. А тут еще эта гребаная татуировка… По моему лицу он видит, что я не понимаю, о чем идет речь. – У Гарри на груди была татуировка. Ягоды можжевельника. Он сказал Майклу, что это в честь его матери. Ее имя значит «можжевельник». – Понятно… То есть, хоть Гарри и не говорил ничего в лоб, он не слишком хранил этот секрет, не так ли? – Он рисковый парень, – лицо Филиппа мрачнеет. – Как и его отец. Мне кажется, что он получал удовольствие от опасности. Какое-то время мы просто стоим и смотрим друг на друга. Я чувствую теплые лучи солнца у себя на спине, причал слегка покачивается у меня под ногами. – Как умер Гарри? – спрашиваю я ровным голосом. – Когда Майк позвонил мне в ту ночь, он был совершенно не в себе. – Филипп тяжело вздыхает. – Я с трудом разобрал, что он говорит мне, и не поверил ему. Речь шла о том, что Гарри мертв и что Майкл якобы убил его… – проводит рукой по волосам. – Он сказал, что они поспорили, что Гарри сказал ему, что у него интрижка с Сэм, и Майкл решил, что ребенок – его. Думаю, что это была последняя капля. В какой-то момент у него просто вынесло мозг. – А это правда – насчет интрижки? – Не знаю. – Филипп пожимает плечами. – Она была такой несчастной и одинокой… Думаю, что я могу представить себе, как все это произо- шло… – И Майкл попытался скрыть следы своего преступления, устроив пожар в доме. В котором спала его ни в чем не повинная семья… – Но он ведь об этом не знал, – быстро отвечает Эсмонд. – Ведь они должны были быть в Ливерпуле. На каком-то там шоу. В честь дня рождения Мэтти. Вам придется поверить мне на слово. – Я вам верю, – мягко отвечаю я. – Она прислала ему информацию на мобильный, в которой сообщила, что Захария заболел и они уже дома. Но до сего момента я не понимал, что это означало в действительности. – Он же потерял телефон и так и не прочитал это послание… – Знаю. Телефон нам передали. И мы знали, что он его потерял. А все остальное поддается проверке. И вдруг, несмотря на всю эту кучу дерьма, я чувствую какое-то облегчение. Он никогда не хотел их убить. Да, он уничтожил свою семью, но сделал это непреднамеренно. – Послушайте, – говорит Эсмонд, – Майкл не в себе после того, что произошло с Сэм и детьми; на дом ему наплевать. Он только притворялся, что любит его, а в действительности это было колоссальное ярмо у него на шее – у них на шеях… Я вспоминаю кабинет в саду. Все в нем было прямо противоположно тому, что было в доме: и цветовое решение, и мебель, и свет, и атмосфера… Дом вовсе не являлся драгоценным наследством. Он даже не был домом в полном понимании этого слова. Он всегда был тюрьмой. Проклятием. – Где же он, мистер Эсмонд? Филипп открывает рот и вновь закрывает его. – Не знаю, – отвечает он наконец. – Когда я услышал ваши шаги, то подумал, что это, должно быть, Майкл. Он уже должен был вернуться… Филипп вновь смотрит в сторону залива, и теперь я вижу, что он искренне обеспокоен. – Он пошел в ту сторону? – спрашиваю я, проследив за его взглядом. – Около часа назад. Но я чувствую, что он что-то недоговаривает. – В чем дело, мистер Эсмонд? – Когда Майкл узнал про Гарри, – Филипп с трудом сглатывает, – когда понял, что Джинни – его мать, он решил, ну, вы меня понимаете… Вот она и появилась – последняя часть головоломки. – Он решил, что Гарри – его сын. А не ваш. – Понимаете, он никогда не догадывался, что у нас с ней была связь. – Эсмонд багровеет. – То есть я хочу сказать, что это и было-то всего пару раз. Я и не думал, что это может играть какую-то роль. Но «пара раз» может. «Пара раз» может означать жизнь или смерть. – А когда он поехал в Брайтон, чтобы поговорить с Мюриэль, – Эсмонд вздыхает, – та все время говорила об «этом мальчишке Эсмондов». Так что Майку и в голову не могло прийти, что она имеет в виду меня. Нам она сказала абсолютно то же самое. И я пришел к точно таким же выводам. – Он что, все еще продолжает так думать? Эсмонд смотрит на меня, а потом отводит глаза. От стыда у него безрадостный вид. – Он практически не говорил со мной с того момента, как появился здесь. Мне казалось, что большего он уже не выдержит. |