Онлайн книга «Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот»
– Да, – сказала Лена. – Помнишь, как мы в парке встретили собачку? – Да, Буссе встлетил собачку. С собачкой нельзя иглать. Собачка кусается, нельзя иглать. Да. Родители посмотрели друг на друга, и мама кивнула. Мартин Бек понял, что малыш в самом деле вспомнил тот день, который был им нужен. Он не шевелился, сидел тихо и неподвижно и надеялся, что ничего не случится и малыш не потеряет нить. – А помнишь, – продолжила сестра, – как Улла, Лена и Буссе играли в классики? – Да, – сказал Буссе. – Улла, Лена, классики. Буссе тоже. Да? Буссе тоже. Мальчуган с энтузиазмом мгновенно отвечал на вопросы, которые задавала ему сестра, и весь разговор шел по какой-то заранее заданной схеме. Мартин Бек наконец сообразил, что это, очевидно, какая-то игра в загадки, в которую часто играют брат и сестра. – Да, я это помню, – сказала Лена. – Буссе, Улла и Лена играли в классики. Но Анника не играла. – Анника не иглала. Анника злилась. На Лену и на Уллу злилась, – важно произнес Буссе. – Ты помнишь, что Анника разозлилась? Разозлилась и ушла. – Лена и Улла глупые девчонки. – Анника сказала, что Улла и Лена глупые девчонки? Помнишь это? – Анника сказала, что Улла и Лена глупые девчонки, – сказал Буссе и потом энергично добавил: – Буссе не глупый мальчик. – А что делал Буссе с Анникой, когда Лена и Улла были глупыми девчонками? – Буссе и Анника иглали в плятки. Мартин Бек затаил дыхание, и вся надежда у него была на то, что девочка знает, о чем теперь нужно спросить. – Ты помнишь, как Буссе с Анникой играли в прятки? – Да, Улле и Лене нельзя иглать в плятки. Улла и Лена глупые девчонки. Анника холосая девочка. Буссе холосый мальчик. Теперь все шло отлично. – Дядя тоже холосый. – Какой дядя? – Дядя в палке очень холосый. Дядя дал Буссе цок-цок. – Дядя в парке дал Буссе цок? Помнишь? – Дядя дал Буссе цок-цок! Не цок! – Щипчики? – Нет. Цок-цок. – Что сказал дядя? Дядя говорил с Буссе и Анникой? Буссе и Анника получили от дяди цок? – Буссе получил цок-цок. Анника не получила цок-цок. Не цок. Буссе внезапно повернулся и подбежал к Мартину Беку. – Буссе от тебя сумочку для цок-цок. У тебя есть сумочка для цок-цок? Мартин Бек покачал головой. – Буссе хочет сумочку для цок-цок. Буссе хочет, иначе будет плакать. – Нет, – сказал Мартин Бек. – Теперь нет. Может быть, потом. Ты получил от дяди в парке сумочку для цок-цок? Буссе нетерпеливо колотил кулачком по дивану. – Нет, Буссе получил цок-цок. – И он был хороший? Хороший цок-цок? Буссе начал колотить Мартина Бека по колену. – Нехороший, – сказал он. – Цок-цок не ам-ам. Мартин Бек посмотрел на маму Буссе. – Что такое цок-цок? – спросил он. – Не знаю, – ответила она. – Он каждую минуту говорит такие слова, и мы не знаем, что он, собственно, хочет сказать. Мартин Бек наклонился к малышу и спросил: – Что делали Буссе, Анника и дядя? Вы играли с дядей? Буссе начинал терять интерес к этой игре. – Буссе потерял Аннику. Анника глупая девчонка и иглала с дядей. Мартин Бек хотел что-то сказать и открыл рот, но тут же закрыл его, потому что свидетель молниеносно исчез в соседней комнате. – Не поймаешь меня! Не поймаешь меня! – радостно визжал малыш. Сестра раздраженно посмотрела ему вслед и сказала: – Он такой глупый, что его невозможно выдержать. – Что, по-твоему, он имел в виду под этим цок-цок? – спросил ее отец. – Не знаю. Наверное, какая-то вещь, но что именно, я не знаю. – Похоже на то, что когда он был с Анникой, они с кем-то разговаривали, – сказал отец. Но когда, подумал Мартин Бек. В пятницу или четырнадцать дней назад? – Бр-р, это ужасно, – сказала мама. – Ведь это, наверное, был тот… который это сделал. Она вздрогнула, и муж успокаивающе погладил ее по спине. Он озабоченно посмотрел на Мартина Бека и сказал: – Он ведь еще очень маленький. У него такой маленький запас слов. Я не могу себе представить, чтобы он сумел как-то описать этого человека или что-нибудь сказать о нем. Мать покачала головой – Нет, он не сумеет, – сказала она. – Если, конечно, в этом мужчине не было чего-нибудь необычного. Если бы на нем была какая-нибудь униформа, то Буссе сказал бы, что это был солдатик. В противном случае, не знаю… понимаете, детей никогда ничто не выводит из себя. Если бы Буссе увидел, например, человека с зелеными волосами, розовыми глазами и тремя ногами, ему бы наверняка это не показалось странным. Мартин Бек кивнул. – Возможно, он был в униформе, – сказал он. – Или, возможно, Буссе вспомнит еще что-нибудь. Наверное, будет лучше, если вы сами поговорите с ним. Фру Оскарсон встала и пожала плечами. – Ну ладно, – сказала она. – Я попытаюсь. Дверь она оставила полуоткрытой, чтобы Мартин Бек слышал, как она разговаривает с малышом. Она вернулась через двадцать минут. Ей не удалось узнать от него ничего такого, чем можно было бы дополнить то, что он уже сказал. – А нам можно будет уехать? – озабоченно спросила она. – Я хочу сказать, Буссе не должен будет… Она осеклась и потом добавила: – И Лена… – Нет, нет. Естественно, вы можете со спокойной совестью уезжать, – сказал Мартин Бек и встал. Он подал руку ей и мужу, поблагодарил их, но когда хотел уйти, примчался Буссе и обнял его за колени. – Не уходи. Останься. Поговоли с папой. Поговоли с Буссе. Он попытался стряхнуть с себя малыша, но Буссе держался крепко, а Мартину Беку не хотелось, чтобы малыш начал реветь. Он полез в карман и вытащил оттуда монетку в пятьдесят эре. Вопросительно посмотрел на маму. Она кивнула. – Держи, Буссе, – сказал он и протянул малышу монетку. Буссе мгновенно отпустил его, взял монетку и сказал: – Буссе купит молозеное. Буссе будет богатым и купит молозеное. Он побежал в прихожую и взял в руку плащик, который висел на крючке, низко прикрепленном к двери. Начал рыться в карманах. – У Буссе много денег, – заявил он и предъявил грязный пятачок. Мартин Бек открыл дверь в коридор, повернулся и протянул Буссе руку. |