Онлайн книга «Самая хитрая рыба»
|
4 Первое, что сказал им Мансуров при встрече: – Этого так оставлять нельзя. Они ушли на теплотрассу. Перебинтованные серебристой теплоизоляцией трубы тянулись вдоль старого лесопарка, поднятые на опорах. Все четверо вскарабкались на них и расселись в самом высоком месте. – Таких вещей не прощают, – твердо повторил Антон. Дидовец и Шаповалов переглянулись. – Да он вроде и так пострадавший, – выразил общее мнение Максим. – Я там блеял как баран, зато Илюха с Петькой славно ему врезали! Раскатали как тесто для пельменей! Он, наверное, после этой линейки станет импотентом. – Как будто он сейчас не импотент! – фыркнул Дидовец. – Этого мало. Антон сорвал по дороге веточку и теперь неторопливо отламывал от нее кусочки и бросал вниз. Там, где они падали, глупо топтались голуби. – Макс, я не понимаю! Это твоя сестра или моя? За попытку обидеть Наташу с вашего Баклана надо кожу снять! – И что с ней делать? – спросил Илья. – На барабан натянуть? Нет, все отлично получилось! Баклан, наверное, теперь месяц не сможет уснуть, будет придумывать, как от нас избавиться… Белоусов пожал плечами: – Пусть придумывает. Батя говорит, нас не имеют права выставить из школы. Мы ничего не нарушали. У нас вообще свобода слова! – У нас свобода рабства, – огрызнулся Мансуров. – Хочешь – выноси за хозяином горшки, хочешь – мотыжь грядки! – Ты это к чему? – Вы хорошо начали. Надо хорошо закончить! – Он вскочил и принялся расхаживать по трубе. – «Месяц спать не будет!» Если бы ты сказал, Илья: «Месяц срать не будет», я бы согласился, что с этим козлом покончено. Но ваш говнюк через две недели все позабудет. У таких память – как школьная доска. Провел тряпкой и все стер, а то и новое написал. Переписал, так сказать, историю. Нет… Надо придумать что-то такое, чтобы вы с ним остались навсегда. – Жениться на нем? – вежливо спросил Дидовец. Белоусов повалился на спину и захохотал так, что разлетелись голуби. Антон снова сел на трубу верхом, сцепил пальцы в замок за головой и покачался вперед-назад. – А ведь кабинет вашего Балканова на первом этаже, верно? 5 Когда Илья осознал, что предлагает Мансуров, он не поверил своим ушам. – Забраться в кабинет директора? Антон, ты в себе? – М-да, странная идея, – сказал Дидовец. – Честно, Антоха, это уже перебор, – согласился Макс. Мансуров поднял на них темные глаза и заговорил. – Это не воровство, – твердо сказал он, – мы ничего не будем брать, вернее, возьмем, но только для того, чтобы проучить Баклана. Зачем нам его компьютер и почетные грамоты или что у него там еще висит? – Деревянный гусь, расписанный под хохлому, – зачем-то сообщил Дидовец. Мансуров отмахнулся от гуся. – Кабинет директора, – продолжал он, – это неприступная крепость, это его центр управления полетами, и если он обнаружит, что там кто-то побывал, он будет сто лет икать от страха. Утащить оттуда вещи – это как харкнуть ему в рожу! Макс, разве ты не хотел бы плюнуть в лицо тому, кто обидел твою сестру? Белоусов, конечно, хотел. – Петя, а ты, – спросил Мансуров, – разве ты не хочешь показать Балканову, кто на самом деле главный? Он тебя попрекал лестницей, да? Издевался над лишним весом? Понимаешь, Петя, – сказал Мансуров, – раб – он намного свободнее своего господина, потому что господину есть что терять, а рабу – нечего. Баклан не может залезть к тебе в комнату и обчистить ее. А ты – можешь. Ты свободен, Петька. Илья снова, как и тогда, когда Мансуров подбивал парней на драку, почувствовал какую-то сонную одурь; с каждой фразой Антон набрасывал на него серебристый «дождик», как на новогоднюю елку, и вскоре лес исчез, а остались только сверкающие бессмысленные финтифлюшки – так, во всяком случае, ощущал Шаповалов. – А какая связь между идеей свободы и кражей из школы? – язвительно поинтересовался он. – Я что-то в упор ее не вижу! – А я вижу, – вдруг ответил Белоусов. – Мы не рабы! Мансуров обрадованно хлопнул его по плечу: – Сечешь! Мы можем встать с колен, а Баклан так и будет ползать на брюхе! – И поэтому нужно стырить школьный компьютер? – Не только компьютер, – серьезно ответил Антон. – Нужно унести все. Он входит утром – а комната пустая! Вообще ничего! И только надпись во всю стену… Он задумался. – Ай’л би бэк! – победносно выкрикнул Макс. – Терминатор, сечете? – Может, лучше «Мене, текел, фарес»? – предложил начитанный Дидовец. – Он все-таки директор, «Терминатора» мог и не смотреть. 6 Шаповалов поднял на Илюшина усталый взгляд. – Когда я услышал, как мои друзья обсуждают, что написать на стене, я понял, что меня они больше не станут слушать. Тогда я встал и ушел. Заявил напоследок, что не собираюсь в этом участвовать и им не советую. Мансуров, кажется, только обрадовался моему уходу. – А остальные? – Макс растерялся. Петька смутился. Особенно после того, как я сказал, что этим воровством они перечеркнут все, чего мы добились на линейке. Но Антон их как-то отвлек, буквально парой фраз… У него всегда это ловко получалось. – Вы не поделились с мамой? – неожиданно спросил Макар. Шаповалов пристально взглянул на него. – Хотел, – помолчав, сказал он. – Но не стал. Мне было как-то… Плохо мне было, если начистоту. Я все время думал о том, что произошло, и о том, ввяжутся ли Петька с Максом в кретинскую затею Антона или все-таки отступятся в последний момент, и эти размышления, как заевшая пластинка, крутились и крутились без конца. Я изрядно от них устал. Мне хотелось говорить с мамой о чем-то другом, чтобы отвлечься. В школе мы общались как прежде, но это была просто иллюзия, оболочка бывшей дружбы. Так мне казалось. Я ужасно злился на них обоих и не мог понять, почему они поступают как законченные болваны. – На обоих? – повторил Макар, вопросительно подняв брови. – Ну да, на обоих… А, вот вы о чем! О Мансурове я думал меньше всего. Даже не сердился ни капли. На ураган или град сердиться глупо. – Они все-таки привели свой план в исполнение? – О да! – Илья невесело улыбнулся. – Окна кабинета выходили на дорогу перед школой и были закрыты решеткой. Когда стемнело и движение стихло, ребята подогнали к стене старую разбитую тачку, зацепили крюк за решетку и дали по газам. Решетка вылетела, они выбили стекло и забрались внутрь. – Для человека, который не участвовал в краже, вы поразительно хорошо осведомлены, – заметил Макар. |