Онлайн книга «Ведьмин зов »
Мартин заставил мышцы лица расслабиться. Бесстрастный вид в любой ситуации – он всю жизнь учился у отца, но прекрасно понимал, что до идеального ученика ему далеко. – Давайте сразу и костры вернем, – желчным голосом предложила Соня из Альтицы. – А кураторы пусть подкидывают дрова… – Костров не надо, – сказал Руфус. – И паясничать не надо. Способы казни можем обсудить отдельно… – Торопите события, – холодно сказал Клавдий Старж. – Решение еще не принято. – Ну вы же видите, патрон, что голоса есть. – Элеонора вздохнула. – Давайте наконец признаемся себе: мораторий – лицемерие. Он посмотрела на Мартина: – Ты прекрасно знаешь, Март… – Протокол, – уронил Великий Инквизитор. Элеонора закатила глаза: – Вы прекрасно знаете, куратор, что действующие ведьмы не живут в неволе! Ну помучается она в камере пару месяцев или пару лет и все равно умрет! Нет, я понимаю, лично вы не хотите быть палачом. Просто признайтесь себе, что ваш мотив – забота о собственных белых перчатках. А вовсе не приверженность гуманизму. – Я всем напомню, для чего этот мораторий принимался. – Мартин снова поднялся. – Это был сигнал от Инквизиции к обществу, что мы считаем ведьм людьми! Мораторий был принят в одном пакете с первым гражданским кодексом, где за ведьмами признавались хоть какие-то права… впервые в истории! Отмена моратория – падающая костяшка домино. Сегодня вы казните действующую ведьму за убийство инквизитора… А завтра другую, за насос-знак без смертельного исхода. А послезавтра вы начнете казнить всех подряд действующих, потому что так проще. А неинициированные ведьмы, «глухие», тут же снова станут изгоями. Начнутся преследования, как это уже было… А потом их начнут жечь на площадях, неинициированных, без вины! Так тоже было! – Их и так жгут, – сказал Оскар из Рянки. – «Новая Инквизиция»… – Единичный случай! – Мартина будто дернуло током. – Это пока единичный. – Оскар не унимался. – За продолжателями дело не станет! – «Инквизиция умерла, – процитировал Руфус из Ридны. – Великая традиция борьбы, охоты, наказания – все в прошлом…» – Я попрошу не отклоняться от темы, – негромко сказал Великий Инквизитор. Мартин сел в полной тишине, прекрасно понимая, что лицо у него кроме того, что не бесстрастное, так еще и багровое, как после бега. Руфус из Ридны невозмутимо щелкал шариковой ручкой: – Мы должны подать обществу сигнал. Надо показать им, что нет – великая традиция не в прошлом! – Диалог с ублюдками, – сказал Мартин, – не имеет к «великим традициям» никакого отношения. Но если мы хотим доказать насильникам, что отлично умеем насиловать сами… Клавдий Старж снова на него посмотрел, и Мартин заткнулся на половине фразы. – Предлагаю голосовать. – Великий Инквизитор прикрыл глаза, будто в неудержимом приступе сонливости. – Все сказали, что хотели. Кто за отмену моратория? Виктор, Руфус, Оскар из Рянки, Элеонора из Эгре подняли руки. Четверо. Половина. Элеонора покосилась на Соню: – Вы не голосуете? Соня демонстративно сложила руки на пышной груди. Елизар из Корды положил единственную руку, левую, на стол ладонью вниз. Мартин, секунду назад готовый впасть в отчаяние, выпрямил спину: решение не принято. Не хватает голосов. – Ясно, – сказал Клавдий Старж. – Решение принято. И поднял руку. * * * Провокационную норму, по которой куратор обязан быть в своем округе еще и главным палачом, Клавдий на голосование не поставил. Зато подтолкнул их к другому решению: обязательный допрос с пристрастием любой задержанной действующей ведьмы. Возвращение к старым традициям, отмены которых Клавдий с таким трудом когда-то добился. Со стороны казалось, что Великий Инквизитор разрушает дело рук своих, как ребенок в песочнице разрушает замок: годами возводил, за несколько минут раскатал в лепешку. Мартин перестал спорить и теперь сидел с таким видом, будто вокруг говорили на неизвестном ему языке и он из вежливости притворялся, будто что-то понимает. – …Я разделяю ваше недовольство, потому что каждый допрос – не только нервы, но и время, которое вам придется отнимать от чего-то другого. Поэтому всех задержанных ведьм с колодцем выше тридцати я буду допрашивать в Вижне… Ради такого решения он подыграл сторонникам казней, чтобы получить сейчас их голоса: – …Это высвободит вам ресурсы для других дел, прежде всего для профилактики. Виктор презрительно ухмыльнулся. При всем своем цинизме он поддавался на манипуляции Клавдия, как ребенок. Руфус скривил лицо: он тоже подумал, что Клавдий заботится о «белых перчатках» Мартина. Но и Мартин так подумал и заиграл желваками. – Это выглядит как недоверие, патрон, – сказал Руфус. – Демонстративное недоверие Вижны к провинциям. – А еще транспортировка, – заметила Элеонора. – У нас недостаточно специального транспорта, патрон, нет людей для конвоирования действующих ведьм, это просто опасно! Клавдий для вида поспорил с ней, потом с Руфусом, а потом, изобразив раздражение, отступил: – Хорошо, вы меня убедили! Не надо их конвоировать, проще мне прилететь в провинцию! Довольны? Они должны были чувствовать себя победителями, но Руфус из вредности проголосовал против. Мартин воздержался. – Решение принято, – сказал Клавдий. – Напоследок прошу обратить внимание: мы приняли пакет суровых законов, который касается только – и исключительно – действующих ведьм. Я хочу, чтобы до широкой публики было донесено: те, кто не прошел инициацию, «глухие», неинициированные ведьмы, – не подлежат преследованию. Наш путь – профилактика, ясно? Он прекрасно знал, что это пустые слова. Мартин был прав: свежие законы означали новую эпоху – мрачную для ведьм и всех их близких. Но если это цена, которую надо заплатить за безопасность Ивги… ведьмы ее заплатят. * * * – Если бы самолет не опоздал, я бы тебе рассказал заранее, как буду голосовать и зачем. Ну используй ты, наконец, служебные рейсы. Не стесняйся. – Я не понимаю, – сказал Мартин. Он сидел в кабинете Клавдия во Дворце Инквизиции в Вижне и казался подавленным и усталым. – Это маневр. – Клавдий старался говорить как можно мягче. – Уступка. Нельзя достигнуть цели, если все время переть напролом, как бык. Я меньше всего хочу подыгрывать «Новой Инквизиции», но социальная база у нее таки есть, ты же не можешь не видеть. Сейчас надо кинуть кость этим людям. – Тем, кто мастурбирует на ролик «Новой Инквизиции»?! Терпение, напомнил себе Клавдий. – Обывателям, которым показали по телику инквизиторский труп в луже крови. Страсти остынут, отыграем назад… По поводу допросов: этого требует оперативная обстановка. Убийство инквизитора – нерядовое событие, и моя интуиция говорит, что ближайшие месяцы спокойными не будут. По поводу моего визита в Одницу… извини, я был немного взвинчен, мне очень жаль Эдгара, но тебя мне было бы жальче. |