Онлайн книга «Капли дождя»
– Спи, моя девочка. Он наклонился и коснулся моих губ целомудренным, нежным поцелуем, и я послушно закрыла глаза. Ал долго не ложился. Я видела, что он сидит за столом и что-то быстро пишет, наверняка составляет план занятий для своих бестолковых первокурсников. Он несколько раз перечеркивал написанное и начинал заново, но, видно, так и не закончил начатое: по его напряженным плечам я поняла, что он недоволен результатом. Аларис хотел скомкать лист, но передумал, кинул его в ящик стола и запер ящик на ключ. А потом ушел в душ. Я позавидовала: у кураторов душ прямо в апартаментах, а не один на крыло. Я слышала отдаленный шум воды, хотела встать и присоединиться, но лень было покидать теплую постель. Аларис лег рядом – старался не беспокоить, думая, что я уже сплю. Он вытянулся, заложив руки за голову, и размышлял о чем-то, глядя в потолок. Из-под опущенных век я любовалась его торсом, его упругими мышцами живота, его профилем. Какой он красивый! – Ал, поцелуй меня! – то ли попросила, то ли потребовала я. – Еще не спишь, маленькая? Он хотел поцеловать меня в кончик носа, но я ухватила его за шею, притянула, заставляя поцеловать по-настоящему. Аларис, застигнутый врасплох, выдохнул мне в губы, застыл на мгновение, упираясь руками в подушку, застонал, отвечая на поцелуй. Так застонал, что я на секунду испугалась, подумав, что ему больно. Наши тела соприкасались тесно-тесно – единственной преградой стала ткань рубашки. Она мне мешала. Я хотела чувствовать его целиком, чувствовать кожей. Я заерзала, избавляясь от одежды. – Помоги, – зашептала, чуть не плача от невозможности ощутить его каждой клеточкой тела. – Элиза… Не надо… Я не выдержу… И снова поцелуи. Опьяняющие, сводящие с ума, его язык скользил у меня во рту, как если бы мы уже были едины… Я выгнулась дугой, неосознанно разводя колени, подчиняясь инстинкту. Я больше не в силах была сдерживать жар, сжигающий меня. И Ал… Он тоже больше не мог… Мы застонали одновременно. Я вцепилась ему в плечи, задрожала, и он тут же остановился, покрывая мое лицо поцелуями, лаская, шепча что-то нежное, а потом начал двигаться очень медленно, и я постепенно снова открывалась навстречу. Это было прекрасно. И страшно. И немного больно. Но все равно прекрасно. И я не жалела ни секунды, что пошла до конца. – Я люблю тебя, – шептали его губы. И каждое движение, каждый вздох, каждый поцелуй говорили то же самое: «Я люблю тебя, я бесконечно сильно тебя люблю». * * * Мы потом долго лежали обнявшись. На разговоры не осталось сил, да и так все было понятно без слов. Ал гладил мою руку и время от времени касался губами моих век и щек. Было так хорошо, уютно, сладко. Но все же я нет-нет да поглядывала на окно, завешенное прозрачным тюлем, пытаясь разглядеть, произошли ли изменения. Ведь мы сделали все как нужно, и купол обязательно должен пасть. Но за окном разливалась ночная темнота, невозможно было что-либо разглядеть, и я позволила себе не волноваться до утра. Я закрыла глаза и задремала, а потом вдруг почувствовала, что Аларис осторожно освободил свою руку и тихонько, стараясь не потревожить, поднялся. – Ты куда? – встрепенулась я, почему-то испугавшись. – Не уходи, пожалуйста. Аларис наклонился и легко, бережно поцеловал меня в губы. – Я очень скоро вернусь, Элиза. А потом… У нас будет одно дело. – Ночью? Вместо ответа я получила еще один поцелуй, и Аларис ушел, оставив меня в полном недоумении. Он вроде бы не выглядел встревоженным, когда уходил, но вчера волновался, когда писал что-то… Кстати, где этот лист? Сон как рукой сняло. Наверняка это всего лишь список нерадивых первокурсников, запустивших занятия, – как тут не переживать? Но теперь и я не успокоюсь, пока не увижу эти записи. Ящик стола оказался заперт на ключ. А ключ? Я задумалась и вспомнила, что Ал положил его в карман, а теперь ушел в этих брюках. Я подергала ручку, но замок был крепким – он не поддастся, если я попытаюсь его выломать. Оставалось одно… Любопытство всегда было моей слабой стороной, на какие только поступки оно не толкало меня прежде. Вот и стол в папином кабинете весьма недолго хранил секреты от любознательной девочки. Стыдно признаться, но я научилась вскрывать несложные замки обычной шпилькой. Правда, сколько ни заглядывала, в документах отца никогда не удавалось обнаружить ничего интересного: расписки, договора, записи по поводу снабжения отряда – скука! Но сейчас, стоя у запертого на ключ ящика, я поняла, что мое умение наконец-то пригодится. Вот только… Где взять шпильку? Перед тем как отправиться в Академию, я подстригала волосы чуть ниже плеч и носила их распущенными или же забирала в пучок. И сейчас в прическе не было ни шпильки, ни заколки – ничего, что можно использовать. Закусив губу, я зашарила руками по столу. Чувствовала себя ужасно, почти предательницей. Подглядывать за любимым, пытаться разузнать его тайны. Да что с тобой, Элиза? Лучше спроси его прямо – он ответит! «Нет, не ответит!» – почему-то со всей ясностью поняла я. И он не стал бы запирать на ключ расписание занятий. Под руку попался моток мягкой проволоки, которой сшивали бумаги. Если свернуть такую жгутиком, может получиться! О, что я делаю! Пусть это будут просто документы, просто документы!.. Ал, прости меня… Я почувствовала, как проволока подцепила механизм замка, потянула, но открыть ящик я не смогла – услышала, как поворачивается ручка двери. Я едва успела спрятать отмычку под стопку бумаг и юркнула в постель. Сердце бешено колотилось, я тяжело дышала и могла только надеяться, что Аларис ничего не заподозрит. Ал сразу же подошел к постели и, как я ни старалась это скрыть, заметил мое состояние. К счастью, он неправильно истолковал его. – О, Элиза… Я видела, что он что-то положил на пол у кровати, но не успела рассмотреть что, а через мгновение я оказалась в его объятиях, на его коленях. – Моя девочка, я здесь, с тобой… Он решил, что я только сейчас осознала все, что произошло между нами, и поэтому так испугана. – Ничего страшного… Ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю. Тебе… больно? – Нет, Ал, нет… – Я прижалась к его груди, борясь со слезами. Я стыдилась того, что шпионила за ним, того, что сую нос не в свое дело, но я просто кожей чувствовала, что мне нужно прочитать эту бумагу. Выходит, я не доверяю своему любимому? Он чуть отстранился, чтобы посмотреть мне в лицо, заглянуть в глаза. Покачал головой, беспокоясь за меня. – Такая бледная, моя родная… Какой я мерзавец… – Нет, Ал! Все хорошо! Я люблю тебя! Я не могла назвать истинную причину своей бледности, но поцелуями и ласками постаралась убедить Алариса в том, что никакой тени между нами не стоит. |