Онлайн книга «Месть очкарика»
Утро встречает меня одиночеством и тишиной. Смотрю на часы и ужасаюсь — уже полдень. Я ведь хотела проснуться вместе с любимым, позавтракать… проводить его. Побыть каждую возможную минуту, хотя это было бы невыносимо тягостно. Но я готовила себя к этому, надеялась, что смогу сдержаться и не заплакать. Раньше я вообще не плакала, а теперь глаза постоянно на мокром месте… На столике записка от Яна: Я не смог разбудить тебя, ты слишком прекрасна во сне Я бы не смог уехать, если бы хоть раз заглянул в твои глаза Все будет хорошо, только дождись меня Под запиской — новенький паспорт. Листаю страницы, разглядывая свою фотографию, сделанную еще в больнице… Ужасный вид, мешки под глазами… А потом из паспорта выпадает пластиковая карта с моим именем… Ян решил не держать меня невыполненными обещаниями. Если я и решу остаться — то только потому что хочу этого… Слез я не смогла избежать. Но я обещала ему быть сильной и во что бы то ни стало сдержу обещание. Малодушие на секунду поднимает голову и шепчет — ты можешь переждать, сняв номер в гостинице. Но я душу этот порыв в зародыше. Я обещала, что буду тут. И не имею права сдаться только потому что меня страшат призраки прошлого, что сидят в душах обитателей этого дома. Если мне придется выслушивать гнев и проклятия — значит так тому и быть. Никто не сможет защитить меня от самой себя. От моих кошмаров. От прошлого. От судьбы. Никто, кроме меня самой, не сможет меня спасти. И неважно что меня пугает будущее, неуверенность в том, что наше сексуальное влечение потеряет остроту. В глубине души я всегда знала, что не вписываюсь в его жизнь. Именно отсюда растут ноги всех моих ужасных поступков… Желание любой ценой избегать душевной боли… Выхожу из комнаты — тишина. Такой огромный дом и ни души, мне становится не по себе. Спускаюсь на кухню. Завтракаю там, в обществе слуг, которые разумеется чувствуют неловкость от этого. Не понимают, как вести себя со мной. Стараюсь делать вид что не замечаю косых взглядов. Единственная кто разговаривает со мной довольно непринужденно — кухарка Самира. Спрашиваю у нее, набравшись смелости, почему дом так тих. — Так разъехались все, — объясняет Самира. — Агата на несколько дней к подружке ускакала, хозяин конечно с неохотой, но разрешил. — Да? Мне он не говорил ничего, — хмурюсь. Хотя разве Ян обязан меня посвящать во все, что происходит с его родственниками… Просто я надеялась наладить отношения с девушкой. По вчерашней поездке мне показалось что у нас есть шанс на нормальное общение. — Мне тоже, — смущается кухарка своей осведомленности. — Я случайно услышала, разговор возле кухни у них был. Эта девочка, подружка, только вернулась из-за границы. Они с Агатой с детства лучшие подруги. Вот и не отказал, хоть и не хотел. Про Ольгу я спрашивать не решаюсь, но Самира простодушно сама заявляет: — А старшая наша, она никогда тут и не ночует. Только в гости заглядывает. Вот и тишина сразу. Пока хозяева из путешествия не вернутся, тут почти всегда так… Только Софья Прокофьевна, но она не выходит… И мальчик Саша, до смерти напуганный этим домом и переменами в своей жизни. Сердце сжимается, когда вспоминаю о несчастном ребенке. И рассказ Яна, о том, как забрал его. «Я даже не знаю мой ли он» — вспоминаю слова Морозова. И решительно направляюсь в крыло где комната мальчика. Татьяна встречает меня на пороге, она взволнована. Ребенок ведет себя странно. — Поначалу отказывался от еды, теперь вот лежит в постели, не вытащить, все перепробовала, — испуганно верещит служанка. — Я же в детях ничего не понимаю, нету своих. Ни племяшек даже… Вот и что делать, хозяин сказал головой отвечаю. В доме никого… Кроме бабули старой, дозвониться не могу ни до кого. Подхожу к мальчику — на нем та же одежда что и вчера и даже кепка. — Он что, не переоделся со вчера? — спрашиваю удивленно. — Он такой с момента как привезли, — отвечает Татьяна. — Что, три дня?! Моему удивлению нет предела. — Он… не дается. Что мне, драться с ним? — жалобно оправдывается девушка. — Но ты могла об этом сказать… Дотрагиваюсь до ребенка и тот чуть ли не отпрыгивает на другой конец большой кровати. — Не бойся, пожалуйста. Я не причиню тебе зла. — Уходи! — кричит тоненьким голосом и у меня щемит сердце. Почему этот малыш напоминает мне меня саму? Загнанный, испуганный зверек. Как же помочь ему? Как показать, что ему нечего бояться. — Пожалуйста, я очень тебя прошу, не прогоняй, — умоляю тихим голосом. — В доме почти нет никого, мне ужасно одиноко… Мальчик по крайней мере перестает дрожать. Успокаивается. — Сходите, передохните, покушайте, — предлагаю я Татьяне. — Нет, что вы, я не могу. — Обещаю, все будет хорошо. Ян просил меня присмотреть за ребенком, пока его не будет. Ян ни о чем подобном не просил, но я чувствую, что должна. Что ему это понравится. А даже если и нет — наплевать. Сейчас могу думать только о несчастном испуганном малыше. И как помочь ему. Проходит несколько часов. Я брожу по комнате, навожу порядок, расставляя игрушки на полках. С момента как мы привезли их они так и остались сваленными в кучу. Ребенок так и не коснулся их. Но сейчас наблюдает за мной с интересом. Я все время что-то говорю, спрашиваю, что ему нравится, не ожидая ответа. Просто пытаюсь вспомнить собственное детство, что мне нравилось, что любила. Конечно я была очень далека от машинок, вот и сейчас, в основном про кукол истории, но почему-то малыш начинает слушать с огромным интересом, именно когда рассказываю как шила своим Барби одежду, как менялась с девочками нарядами, и как мечтала купить для своей любимицы новое платье, но денег не было. — Я бы очень хотел Барби, — тихо признается малыш, а я буквально немею от удивления. — Что? О, ну хорошо… Не все мальчики обязаны играть в машинки, — говорю стараясь чтобы голос звучал бодро. Но я ошарашена. С одной стороны, радоваться надо, что смогла хоть какой-то интерес со стороны ребенка завоевать. И еще странно — мальчик до сих пор в постели. Как мне кажется, для ребенка это нехарактерно. — Давай прогуляемся до магазина, где мы вчера были, и купим Барби? И тут же жалею, что это сказала. Ян просил меня не покидать дом без особой на то нужды. Волнуется, что муж все еще преследует меня. А для меня тот страшный человек, его издевательства, его жестокость — словно и не со мной были. Я даже имя его с трудом уже вспоминаю… И лицо. Хочется думать, что Антон забыл обо мне так же, как я про него. Но ребенок отрицательно мотает головой. Что-то не так, я все сильнее это ощущаю. Сажусь на постель, касаюсь лба малыша рукой — он раскаленный! В панике бегу на кухню, прошу Татьяну срочно найти градусник и вызвать врача. |