Онлайн книга «Костяные часы»
– Что за хрень?! Он же только что был… Послушайте, я – Криспин Херши. – Извините, сэр, – говорит бифитер. – Без пропуска нельзя. – Проверьте список. Криспин Херши. Писатель. Бифитер мотает головой: – У меня приказ. – Да я всего час назад был здесь на гребаном мероприятии! Подходит второй бифитер, обращает на меня сияющий взгляд истинного фаната: – Вы… вы что, правда… О господи! Вы – это он… – Да, я – он самый. – Я презрительно кошусь на первого бифитера. – Благодарю вас. Мой благородный бифитер проводит меня через фойе, где простых смертных подвергают личному досмотру и проверяют их сумки. – Прошу прощения, сэр. На сегодняшнем торжестве присутствует президент Афганистана, так что нам приказано быть настороже. Мой коллега плохо знает современную художественную литературу. К тому же на фотографиях вы выглядите гораздо старше. Какое лестное заявление. – Правда? – Если бы я не был вашим поклонником, сэр, я бы вас не узнал. – Мы входим в зал, где толпятся сотни людей, и благородный бифитер обращается ко мне с просьбой: – Сэр, мне очень неловко вас просить, но… – Он извлекает из своего нелепого мундира книгу. – Ваш последний роман превзошел все мои ожидания. Я вчера решил почитать перед сном и до самого рассвета глаз не сомкнул. Моя будущая теща – ваша большая поклонница, и, в общем, это было бы самым лучшим предсвадебным подарком. Будьте так любезны… Я достаю авторучку, а бифитер протягивает мне книгу, раскрытую на титульном листе. Только когда перо касается бумаги, я замечаю, что собираюсь подписать роман Джеффри Арчера «Тайна за семью печатями». Смотрю на бифитера, пытаясь понять, не розыгрыш ли это. Нет. – Напишите, пожалуйста: «Брайди в день шестидесятилетия от лорда Арчера». В трех шагах от нас стоит известный колумнист из «Таймс». Пишу посвящение и говорю вышибале: – Очень рад, что вам понравилось. В павильоне собралось столько знаменитостей, что лучей их славы хватило бы на небольшое солнце: замечаю двоих «стоунзов», одного «пайтона»; моложавого пятидесятилетнего ведущего «Топ-гир» [72], который подшучивает над развенчанным американским чемпионом-велосипедистом; бывшего госсекретаря США; бывшего футбольного тренера, который раз в пять лет публикует новую автобиографию; бывшую главу МИ-6, которая ежегодно кропает третьесортные триллеры; пухлогубого астронома-телеведущего, который, по счастью, пишет только о своей астрономии. Все мы здесь по одной-единственной причине: каждый продвигает свою книгу. – Высоко сижу, далеко гляжу и что я вдруг вижу? – шепчет мне какой-то старикан у бара с шампанским. – Настоящий литератор на литературном фестивале. Как жизнь, Криспин? Незнакомец выдерживает испепеляющий взгляд Криспина Херши с уверенностью и бесстрашием человека в полном расцвете сил, хотя Время, этот вандал, наложило свою печать на его лицо. Морщины, словно процарапанные когтем, нос любителя виски, мешки под глазами, набрякшие веки. В кармане пиджака – шелковый платок, на голове – элегантная федора, но, черт возьми, как неизлечимо дряхлый старец все это выносит? – А вы, простите, кто? – Я – твое будущее, мой мальчик. – Он поворачивает некогда красивое лицо из стороны в сторону. – Смотри, смотри хорошенько. Ну и как? Судя по всему, сегодня День безумцев. – Знаете, я не любитель загадок и кроссвордов. – Правда? А я их обожаю. Меня зовут Левон Фрэнкленд. Я беру бокал шампанского, делаю озадаченное лицо: – Должен признаться, ни один звоночек не прозвенел. Не припоминаю. – Я старый приятель твоего отца. Мы с ним в одно время вступили в клуб «Финистерр» в Сохо. Я продолжаю озадаченно смотреть на него: – Так клуб же закрылся. – Конец конца эпохи. Моей эпохи. Мы с тобой… – Левон Фрэнкленд чуть наклоняет бокал в мою сторону, – виделись на вечеринке у вас на Пембридж-Плейс, году эдак в шестьдесят восьмом или шестьдесят девятом, ну, примерно когда распались Gethsemane. Тогда у меня было много проектов. Я искал и продвигал талантливых исполнителей, а твой отец хотел, чтобы одни из моих клиентов, авант-фолк-группа, написали музыку для фильма «По тропинкам Севера». Проект не сросся, а тебя, наряженного ковбоем, я хорошо помню. Ты только вышел из пеленок, поговорить с тобой толком было не о чем, но я всегда по-родственному интересовался твоей карьерой, а потом с интересом прочел твои воспоминания об отце. Мне до сих пор время от времени хочется ему позвонить, пригласить на ужин… А потом я спохватываюсь: его больше нет! Я так скучаю по этому старому чудаку! Между прочим, он тобой очень гордился. – Да неужели? Он это тщательно скрывал. – Энтони Херши был типичным представителем довоенной английской буржуазии. Тогдашним отцам были несвойственны проявления чувств. В шестидесятые годы нравы стали раскрепощеннее, и фильмы Тони отчасти этому способствовали, но… не все смогли себя перепрограммировать. Криспин, сойди с тропы войны, заключи мир с покойным отцом. Призракам томагавки не страшны. Призраки тебя не слышат. Ты лишь сам себя поранишь. Поверь мне. Я знаю, о чем говорю. Чья-то рука ложится мне на плечо. Я резко оборачиваюсь; Гиена Хэл улыбается, как гигантский хорек: – Криспин! Как прошло мероприятие? – Чудом уцелел. Позволь представ… – Я поворачиваюсь к Левону Фрэнкленду, но он уже исчез в толпе гостей. – Да, все прошло нормально. Хотя рядом примерно полмиллиона женщин непременно хотели коснуться края одежд какой-то шарлатанки, которая пишет об ангелах. – Я с ходу могу назвать тебе двадцать издателей, которые до смерти жалеют, что вовремя не заключили договор с Холли Сайкс. Так или иначе, сэр Роджер и леди Сьюз Бриттан ждут встречи с анфан-териблем британской словесности. Я сникаю: – Может, не надо, Хэл? Улыбка Гиены Хэла меркнет. – Шорт-лист. Лорд Роджер Бриттан: бывший агент по продаже автомобилей, в 1970-е владел сетью бюджетных гостиниц, в 1983-м основал фирму «Бриттан компьютерз» и вскоре стал крупнейшим в Великобритании производителем дерьмовых текстовых процессоров, затем, проплатив избирательную кампанию новых лейбористов и обеспечив им подавляющее число голосов на выборах в 1997 году, получил лицензию на мобильную связь и создал телекоммуникационную сеть «Бритфоун», которая все еще в некотором роде носит его имя. С 2004 года Роджер Бриттан стал известен миллионам благодаря реалити-шоу «Пошел вон!», где горстка идиотов позорилась перед всеми, стремясь заполучить весьма сомнительный приз – руководящую должность с годовым окладом в сто тысяч фунтов в бизнес-империи лорда Бриттана. В прошлом году сэр Роджер шокировал мир искусства: он приобрел права на высшую литературную премию Великобритании, переименовал ее в честь себя любимого и втрое увеличил присуждаемую награду, доведя ее до ста пятидесяти тысяч фунтов. Блогеры предполагают, что эта покупка была ему подсказана, а может, и спровоцирована его последней женой, Сьюз Бриттан, бывшей звездой мыльных опер, ведущей книжного телеобозрения «Не оторваться», а ныне – председателем неподкупного судейского комитета премии Бриттана. Мы направляемся в угол под балдахином, где лорд Роджер и леди Сьюз беседуют с Ником Гриком. |