Книга Последнее «долго и счастливо», страница 113. Автор книги Соман Чайнани

– А получилось так потому, что сражаться тебе предстоит не за себя, а за нечто гораздо большее, – сказала Эстер.

– Да, – повесила голову Агата. – Как же я скучаю по тем дням, когда самой большой моей заботой было пережить урок науки прекрасного!

– Кстати, о перевоплощениях. Кто-нибудь заметил, что Хорт здесь расцвел еще больше, чем в школе? – прощебетала Дот, откусывая кусок пиццы. Откуда она взяла эту пиццу – неизвестно. Возможно, подобрала с пола. – Ух, когда я увидела его – загорелого, вспотевшего от работы, с чумазым лицом… Прямо великан-дровосек или типа того. Ну а лесные герои мне всегда нравились, вы сами знаете. Тот мой – неудавшийся, правда – роман с Робин Гудом и все такое… Короче, я подошла к Хорту поближе, понюхала… Вы знаете, от него теперь пахнет мужчиной, а не детской присыпкой. Кстати, свободного места в этом домике не много, и я тут подумала: а вдруг Мерлин поселит меня в одной комнате с Хортом…

– Только через мой труп, – высунул из-за угла голову Хорт.

– Не бойся, все будет норм, – успокоила подругу Эстер, поглаживая своего рогатого демона.

Хорт пробурчал себе под нос что-то неразборчивое и снова спрятался.

– В чем дело? – спросила Эстер, заметив, как на нее смотрит Дот.

– Ты что, собралась меня защищать?

– Исключительно потому, что ты ужасно глупо выглядишь в этой короне, – хмыкнула Эстер.

Все девочки рассмеялись, даже Дот.

– Над чем смеемся?

Они обернулись и увидели Тедроса, слизывающего с пальцев остатки йогурта.

– О, кого я вижу! Принц! Давно ли перестали быть девчонкой, ваше высочество? – фыркнула Эстер.

– Приятно слышать, что ты по-прежнему остра на язычок, хотя и перешла теперь на нашу сторону, – усмехнулся Тедрос.

– Похоже, так и остался девчонкой – вон как от него парфюмом-то несет! Фу! Пошли отсюда, подруги!

Эстер встала и направилась к выходу, Анадиль и Дот потянулись следом – Тедрос едва успел стянуть с головы Дот диадему.

Подождав, пока ведьмы отойдут на приличное расстояние, Тедрос наклонился к Агате и спросил:

– Скажи, от меня действительно так., несет?

– Выброси из головы. Ты что, Эстер не знаешь? У нее все шиворот-навыворот. Например, Потрошителя она считает милашкой и красавцем – ну и что с того?

– Ладно, ты меня успокоила, – сказал Тедрос, присаживаясь рядом с Агатой. Он по-прежнему был в запачканной зеленью рубашке и мятых брюках, однако успел принять ванну, и от него действительно пахло цветочным мылом, которое дала ему Гвиневра. Тедрос протянул руку и надел диадему на голову Агате.

– Спасибо, но я все равно не настоящая королева, – вздохнула она. – Во-первых, ты сам еще не король…

– Стану им через неделю.

– Если мы проживем эту неделю, в чем лично я несколько сомневаюсь, – покачала головой Агата. – Но даже когда ты станешь коронованным королем… Понимаешь, я еще слишком молода, чтобы становиться королевой… Ну, официально, я имею в виду… Ты же понимаешь…

– Никто ни о чем официально тебя не просит. Пока, – ответил Тедрос, поправляя диадему у нее на волосах. – А неформально, то есть на деле, ты уже моя королева. Именно ты, и только ты. И я хочу, чтобы ты носила свою корону, потому что пока она будет на твоей голове, я буду знать, что ты меня по-прежнему любишь. А учитывая историю наших отношений, это знание лишним не будет.

Агата фыркнула.

– А теперь скажи, как я могу проявить свою любовь, – подколол ее Тедрос.

– Если честно, романтические штучки не по моей части, – вздохнула Агата, кладя голову на плечо Тедросу. – Знаешь, у нас в Гавальдоне каждый год на день святого Валентина устраивают танцы. Так вот, однажды они так меня достали со своей музыкой, что я притащила на площадь бочонок с протухшей капустой и расколошматила его там. Мигом разбежались.

– Разбежались… Но, надеюсь, они сначала как следует тебе наподдали?

– Ничего подобного. Слишком боялись, что за это я могу из их детишек суп сварить.

– В таком случае, – сказал Тедрос, обнимая Агату за плечи, – нужно будет запомнить, что при тебе лучше и не заикаться про День всех влюбленных и всякие валентинки.

В дверном проеме Агата увидела Гвиневру, та собирала в столовой грязную посуду со стола.

– Да уж, валентинок мне не нужно. И подарков тоже, – сказала Агата. – Единственный подарок, который я мечтала бы получить, – это возможность еще разок поговорить с моей мамой.

Тедрос внимательно посмотрел на нее.

– А у тебя сейчас такая возможность еще есть, – продолжила Агата.

– Мне кажется, я и так уже сделал большой шаг ей навстречу, – сказал Тедрос, глядя в сторону.

– Ты просто спросил, как ты можешь проявить свою любовь, – ответила Агата.

Тедрос промолчал, и давить на него Агата не стала.

Прошло совсем немного времени, и они оба уснули в объятиях друг друга.

Около трех часов шляпа Мерлина закончила хлопотать, и на запах свежезаваренного кофе и чая все вновь потянулись в большую комнату, где во главе стола уже сидел Мерлин. Но никто не спешил сесть рядом с ним – вместо этого старые сказочные герои встали вдоль стен, молодежь уселась на пол – и потекли один за другим рассказы о том, как пережил каждый из стариков две тревожные последние недели.

Питер Пэн и фея Динь-Динь, например, укрылись у русалок из Неверленда, а Золушка и Пиноккио спрятались в башне Рапунцель. Они рассудили, что если Рапунцель уже мертва, то вряд ли старые злодеи будут часто навещать это место – что им там делать-то?

– Ее башню сделали музеем, как домик Белоснежки, и повесили канат, по которому туристы при желании могут забраться наверх, – сказал Пиноккио. – Эх, видели бы вы Эллу на этом канате! Хоть она и позвала на помощь птиц – но много ли от них проку? Так и ползла, как слон по веревочке.

– Помолчал бы лучше, растопка каминная! – огрызнулась Золушка.

Бензель и Гретель применили примерно такую же тактику и пересидели трудное время в старом пряничном домике, который теперь тоже стал одной из достопримечательностей.

– Зомби-ведьма есть настолько глюпый, что никак не подумайт, что ми можем возвращайт себя в ее хаус, – пояснил Гензель. – Натюрлих, это был мой плодотворный идей.

– Его идей! Ха-ха! Твой идей был только один – сожрайт половин крыша, – возразила Гретель.

Агата обратила внимание, как напряженно слушает этот рассказ Эстер, и внезапно вспомнила портрет ведьмы, который она видела в Старой школе.

– Эстер, это же твой домик! – прошептала Агата. – А та ведьма – твоя мать! И она жива!.. Она где-то в лесу…

– Она не жива, Агата. Она зомби и находится во власти Директора школы, – прошипела в ответ Эстер. – А я не настолько сентиментальна, чтобы считать своей мамочкой вылезшую из могилы куклу с мертвыми белыми глазами.