Онлайн книга «Капитул Дюны»
Одраде порывисто встала и покинула кабинет, отправившись бродить по коридорам, заглядывая в комнаты и проверяя, как выполняются задания и обязанности. Она входила без предупреждения, видя, чем занимаются студенты, что они читают, как ведут себя в своих бесконечных упражнениях прана-бинду. — Что ты читаешь? — спросила она у молоденькой послушницы второй ступени, которая сидела в углу с проектором. — Дневники Толстого, Верховная Мать. Взгляд послушницы был весьма красноречив: «Хранятся ли его слова непосредственно в вашей Другой Памяти?» Вопрос этот был готов сорваться с языка девушки! Они всегда пробовали себя в таких играх, когда оставались с глазу на глаз с Верховной. — Толстой — это родовое имя! — огрызнулась Одраде. — Судя по тому, что ты упомянула дневники, я могу сказать, что ты говоришь о графе Льве Николаевиче. — Да, Верховная Мать. — Послушница была ошарашена такой проницательностью. Смягчившись, Одраде выстрелила в девушку цитатой: «Я не река, я — сеть». — Он произнес эти слова в Ясной Поляне, когда ему было двенадцать лет. Ты не найдешь эти слова в его дневниках, но, вероятно, это самое важное из того, что он когда-либо говорил и писал. Одраде вышла прежде, чем послушница успела поблагодарить ее. Всегда приходится кого-то учить! Она вошла в главную кухню и проверила ее состояние, осмотрев кастрюли и отметив страх, который испытал даже шеф-повар, следивший за ее действиями. В кухне стоял приятный запах, помещение было полно пара от котлов, в которых готовили обед. Стоял неумолчный стук и шорох — рубили овощи и перемешивали варево. Однако при появлении Верховной все звуки стихли. Одраде прошла вдоль стоек, за которыми работали повара, и направилась к возвышению, на котором сидел шеф-повар. Это был крупный, рослый и мускулистый мужчина с выступающими скулами. Лицо его было красным, почти такого же цвета, как куски мяса, над которыми он священнодействовал. Одраде не сомневалась в том, что он один из самых великих поваров в истории. Имя вполне соответствовало роду его занятий: Пласидо Салат. Она испытывала к нему очень теплые чувства по нескольким причинам, включая тот факт, что именно он в свое время учил ее личного повара. До того, как на горизонте замаячили Досточтимые Матроны, все важные гости Капитула обязательно бывали здесь на экскурсии. Их проводили по кухне и давали попробовать самые изысканные блюда. — Могу я представить вам нашего главного шеф-повара Пласидо Салата? Его бефпласидо было предметом зависти многих коллег. Мясо этого блюда было почти сырым и подавалось с горчицей, приправленной травами и пряностями, которые только подчеркивали вкус говядины. Одраде считала это блюдо слишком экзотичным, но никогда не высказывала этого вслух. Когда Салат весь превратился во внимание (после того, как добавил в соус последний ингредиент), Одраде сказала: — Мне страшно хочется чего-нибудь особенного, Пласидо. Повар сразу понял намек. Так обычно начинался заказ любимого блюда Одраде. — Наверно, вы хотите тушеных устриц, — предположил он. Это настоящий ритуальный танец, подумала Одраде. Оба прекрасно знали, что именно она желает. — Превосходно! — согласилась Верховная и перешла к продолжению представления. — Но блюдо надо приготовить очень внимательно. Самое главное — не переварить устриц. В сок надо добавить нашего сушеного сельдерея. — И немного перца? — Да, да, это как раз то, что я хотела сказать. И поосторожнее с меланжей. Самую чуточку и не более того. — Конечно, конечно, Верховная Мать! — Глаза шефа округлились при одной мысли о том, что меланжи может быть слишком много. — Так легко переложить специй. — Потуши устриц в собственном соку, Пласидо. Я бы предпочла, чтобы ты приготовил все сам. Главное, помешивай их до тех пор, пока их края не начнут сворачиваться. — Я не стану тушить их ни секундой дольше, Верховная Мать. — Подогрей немного жирного молока и подай вместе с устрицами. Только не доводи сливки до кипения. Пласидо изобразил благородное негодование от того, что Верховная могла заподозрить его в том, что он осмелится подать к тушеным устрицам кипяченое молоко. — В тарелку добавь немного — только совсем немного — масла, — сказала Одраде. — Сверху полей все соком. — Шерри? — Как я счастлива, что ты так хорошо знаешь мое любимое блюдо, Пласидо. Я совершенно забыла про шерри. (Верховная Мать никогда ничего не забывала, но это было одно из па их ритуального танца.) — Три унции шерри в кипящий отвар, — сказал он. — Хорошенько нагрей шерри, чтобы оттуда испарился весь спирт. — Конечно! Но нельзя испортить и аромат. Что вы хотите — булочки или соленые сухарики? — Булочки, если можно. Одраде усадили за отдельный стол в нише. Она съела две чашки тушеных устриц, вспомнив при этом, как любила их Дитя Моря. Папа приучил ее к этому блюду тогда, когда она едва была в состоянии поднести ложку ко рту. Папа сам готовил тушеных устриц, это была его кулинарная коронка. Одраде научила Салата готовить устриц так же. Она похвалила повара за выбор вин. — Мне особенно понравилось шабли. — Это вино имеет небольшой песчаный привкус, Верховная Мать. Вино из лучшего урожая. Великолепно подчеркивает вкус устриц. Тамалейн разыскала Верховную именно здесь, в алькове кухни. Они всегда знают, где ее найти, если захотят. — Мы готовы. Почему на лице Там такое недовольное выражение? — Где мы сегодня остановимся? — В Эльдио. Одраде улыбнулась. Ей нравилось это место. Там старается услужить мне, потому что видит, что я не в духе? Вероятно, она хочет отвлечь меня некоторым разнообразием. Следуя за Там к взлетным площадкам, Одраде подумала о том, что пожилые женщины предпочитают передвигаться по транспортным туннелям. Наземные переходы раздражают их. «Кто хочет даром терять время в моем возрасте?» Одраде терпеть не могла эти трубы. В этом замкнутом пространстве ты так одинока и беспомощна. Она сама предпочитала ходить пешком по поверхности и пользовалась подземным личным транспортом, только когда надо было спешить. Однако она не возражала против использования пневматической почты для пересылки сообщений и мелких посылок. Записки не переживают и не думают, находясь в тесноте туннельной трубы. Эта мысль всегда заставляла ее стыдиться отвращения, которое она испытывала по отношению к сети туннелей, призванных облегчить ее собственное передвижение в любых направлениях. Где-то в глубине души (а у каждой вещи есть глубина души) Одраде понимала, что автоматическая система коммуникаций была надежна (в большинстве случаев) и вселяла уверенность, что важные послания всегда будут доставлены точно в срок и нужному адресату. |