Онлайн книга «Средняя Эдда»
Верховный же здесь со своими машинами. Со своими солдатиками. Со своими флажками. Вон в той или, может, в этой. Или не здесь? Может, правда, уже не здесь? – Такое впечатление, – говорит в камеру корреспондент «Евроньюс» Штефан Гробе, – что центр города в одночасье стал пространством пьесы экспериментального театра. Он задрапирован будто перед спектаклем: дома́ закрыты серо-голубыми полотнищами – чтобы избежать появления граффити. После случившихся неделю назад беспорядков кругом расставлено немыслимое число полицейских и военных – в том числе в камуфляже, который на фоне снега смотрится постмодернистским жестом. Не видно только зрителей. Жителям настоятельно рекомендовано не выходить в эти часы на улицу. Ну, вы понимаете. Местные таблоиды с прошлой субботы поднимали панику – пугали ядовитыми красками, террористическими атаками и еще бог знает чем. Нам запретили снимать кортеж и места́ его возможного проезда, поэтому мы еще раз показываем архивные кадры разгона митинга, с которого начался новый виток напряженности. Посмотрите, как… Я встряхиваю калейдоскоп. Теперь падают желтые кругляшки. Слава с удивленным видом смотрит на ответсека «Комиссарки», который плетет сложные вежливо-ритуальные отмазы. Вывод при этом следует ровно один – он отказывается ставить очередную согласованную статью в номер. Немолодой лохматый мужик в потасканной водолазке, заискивающий шутник и дважды лауреат премии мэрии за что-то неважно что. Танцор за десятку. А тут… – Слушайте, – говорит он сконфуженно, – ну вы же понимаете, сейчас не лучшее время для этого. Слава не понимает. Какое еще время? Кто ты вообще такой? – Я даже сегодня оплачу, если нужно, – всё еще не до конца вникнув в логику происходящего, уверяет Слава. – Слушайте, – отвечает ответсек, разглядывая носок своего не особенно чистого ботинка, – да не в этом же дело… Новый поворот трубки. Расцветает пурпурная звезда. Георгий смотрит, как в топе Яндекса гнездится что-то невообразимое. Что-то с длинными щупальцами и фасеточными глазами. Что-то даже еще более инопланетное. То, чего нельзя называть. – Пиздец, – упавшим голосом говорит он аналитику Володе, – это что вообще такое? Володя сидит за соседним компом и тоже боязливо поглядывает на экран. Он никогда раньше не видел враждебные формы жизни так близко. – Ну, может, у них после вчерашней атаки алгоритмы соскочили? – неуверенно предполагает он. – Думаешь, поломали? Володя пожимает плечами. – Вроде же объявляли, что восстановились… – Кто может на такое играть? – недоумевает Георгий. – Чего сейчас блогерам-то заправлять будем? Володя не знает. Володя не имеет ни малейшего представления. – О, – говорит он, – связь упала. У Георгия на мобильнике тоже нет сети. Обе сим-карты ушли в ноль. – Может, они это сами, – говорит Володя, тыча пальцем в экран. – Кто сами? – Да хрен их знает. Журналисты. Яндекс. Георгий продолжает смотреть на верхний заголовок в топе: «Источники: президентский кортеж остановился, не доехав до конца маршрута. Возможно покушение». А теперь зеленый вихрь сметает сложный красный орнамент. В парке «Зарядье» маршируют омоновцы с огромными дырчатыми щитами. Двумя шеренгами они рассекают пешеходную зону. Часовые занимают подходы. Подъехавший камуфляжный грузовик распахивает задние двери, и из них сыпятся всё новые серо-голубые гвардейцы. У них тоже щиты-щиты-щиты. Как будто омоновцы, на римский манер, сейчас построятся черепахой и пойдут брать приступом хорошо видный отсюда Кремль. Почему только они так небрежно одеты? У кого-то нет шлема, кто-то вместо форменной куртки нацепил серый «адидасовский» бомбер или вместо берец красные кроссовки. Что еще за махновщина? – Детский сад, – фыркает Сашка Овечкин, глядя на фейковую гвардию. – Ну вот кому это надо? Только народ подставляешь. Леха Четверг улыбается. – Всё сказал? – интересуется он. – Бери щит и дуй к остальным, господин советник. – Никуда я не пойду, – взбрыкивает Овечкин, – сами лепите эту херню. Леха улыбается. Ничего другого он и не ждал. – Какая ты киса, – говорит он Овечкину, и тут же двоим подошедшим: – мужики, суньте его пока в скотовозку к цензорам. Чтоб не побежал докладывать, как обычно. Омоновцы ставят щиты домиком – один к одному, на них тут же ложатся щиты-перекрытия, а сверху опять «домики». Монтировать пирамиду помогают залезшие на крышу грузовика. Башня идет вверх. Вот в ней уже три этажа, четыре. Из грузовика выгружают обклеенное блестками кресло. По рукам передают выше и выше. Аккуратно ставят трон на вершину карточно-щитового домика. – Всё! – кричит Леха. – Готово! Теперь просто держим, мужики. Просто держим до усрачки! Через усрачку держим! Пока этого гада с его бронепидорами не разорвут! По-моему, хватит, Настя. Последний, хорошо? В Сити с неба летят осколки высоток. Башня «Федерация» рассыпается на ровные разноцветные прямоугольники. Сотни прямоугольников. Тысячи. Вроде бы это открытки, Настя. Очень похоже на них. Я стою под открыточным вихрем, который жалит острыми краями. Я ловлю открытку за открыткой, и вижу, что все они близнецы-братья. Хорошо помню эту раскраску. Первую твою московскую. Внутренний двор Кремля, в котором не осталось никаких зданий. Теперь здесь каток с разноцветным льдом. Пестрые фигурки схематичных человечков, разноцветные курточки-шапочки. Такая мультяшка шестидесятых, еще одна серия про «Матч-реванш». Если приглядываться, то в толпе можно различить лица… но они не важны. А вот ближе к зрителю, справа в углу, примостился слегка подтаявший сутулый снеговик со съехавшим на бок ведром-шлемом на голове. Он разочарованно смотрит на распотрошенную кремлевскую изнанку, удивленно разводя руками-ветками. У этого снеговика очень знакомое лицо. Лицо, которое теперь не спрятать и за бронебоками «Линкольна». Твоя магия действует, Настя. Даже если ее нет. Когда ты делала набросок, я говорил, что назвал бы картинку «Верховный» или, там, «Генералиссимус Мороз». Тебе не нравилось. Ты сказала: пусть будет просто «#один». И так действительно лучше. Ты знаешь, я думал, мы с тобой не успеем. Мы же не Джеймс Бонды. И никакие не Штирлицы. Штирлиц – это вообще что-то из анекдотов. «Не один ты по родине скучаешь», «из форточки дуло»… мне по-прежнему не смешно. Но я был готов не успеть. А ты? Мобильная связь упала, а до этого мне пришла горсть одинаковых сообщений из телеграма. Вроде бы кортеж почему-то остановился. Как ты думаешь, почему бы, а? |