Онлайн книга «Дом глав родов Дюны»
— Но посмотри, что она дала нам, — сказал Айдахо, — более эффективный путь восстановления памяти. — Мы должны были сами сделать это! — Одрейд почувствовала, что злится на себя, — Скайтэл уверяет, что Тлейлаксу использовали боль и внутреннее противоборство. Хотела бы я знать. — Спроси его. — Это не так просто. Наши Говорящие Правду не уверены в нем. — Он непроницаем. — Когда это ты его изучил? — Дар! У меня есть доступ к записям наблюдателей. — Я знаю, но… — Черт побери! Ты будешь смотреть на Тега или нет? Посмотри! Что происходит? Одрейд переключила внимание на сидящего ребенка. Тэг смотрел на камеры с выражением крайней сосредоточенности. Для него это было пробуждением ото сна на пике противоборства; словно рука помощницы тряхнула его. Что-то требовало его внимания! Он вспомнил, как сидел в командной рубке не-корабля. Дар стояла позади него, и ее рука лежала на его шее. «Царапала его» Что-то важное, что он должен сделать. Что? Его тело было странным. Гамму… То, как они жили на Дюне и… Он вспоминал разное: Детство в Доме Собраний? Дар, как… как… Еще воспоминания сплетаются в клубок. «Они пытались внедрить что-то в меня!» Сознание текло вокруг него, словно река, огибающая с обеих сторон скалу. — Дар! Ты там? Ты там! Одрейд подперла подбородок рукой. Что дальше? — Мать! — какой обвиняющий тон! Одрад коснулась переговорного устройства на подлокотнике: — Привет, Майлз. Ну что, отправимся на прогулку в сады? — Хватит этих игр, Дар. Я знаю, зачем нужен вам. Но я предупреждаю вас: жестокость приводит к власти не тех людей. Как будто вы этого не знаете! — По-прежнему верен общине Сестер, Майлз? Несмотря на то, что мы только что попытались сделать? Он посмотрел на внимательную и настороженную Шиану: — По-прежнему ваш послушный пес. Одрейд бросила полный упрека взгляд на Айдахо: — Ты и твои проклятые рассказы! — Хорошо, Майлз хватит игр, но мне нужно узнать о Гамму. Говорят, ты передвигался быстрее, чем мог заметить глаз. — Правда, — ровный голос. «Пошли-вы-все-к-чертям». — А только что… — Это тело слишком мало, чтобы принять на себя такой груз. — Но ты… — Я использовал все это в одной вспышке, и я умираю с голоду. Одрейд бросила взгляд на Айдахо. Он кивнул. «Правда». Она отозвала назад Прокторов. Они повиновались с заметным колебанием. Что им сказала Белл? Тег еще не закончил: — Я верно понимаю, дочь? Поскольку каждый индивидуум может полностью полагаться только на себя, формирование этого «я» требует особенной заботы и внимания? «Его проклятая мать обучила его всему!» — Я прошу прощения, Майлз. Мы не знали, как тебя подготовила твоя мать. — Чья это была мысль? — сказал он, глядя на Шиану. — Моя, Майлз, — сказал Айдахо. — О, и ты тоже там? Еще часть памяти вернулась к нему. — И я помню ту боль, которую ты причинил мне, когда возвращал мои воспоминания, — сказал Айдахо. Это его отрезвило: — Мысль ясна, Дункан. Извинений не нужно, — он посмотрел на говоривших, оценивая их голоса. — Как там воздух на вершине. Дар? Достаточно разреженный для тебя? «Идиотская мысль! — подумала она. И он это знает. Совершенно бесцеремонен». Воздух был тяжел от дыхания окружавших ее людей, включая тех, кто хотел разделить ее присутствие, тех, кто имел определенные идеи (иногда — идею того, что на ее месте они лучше исполняли бы ее работу), тех, кто предлагал и кто требовал. Разреженный, да! Она чувствовала, что Тег пытается что-то сказать ей. Что? «Иногда мне приходится быть автократом!» Она слышала свой голос, произносивший эти слова, обращенные к Тегу, на одной из их прогулок в садах, когда она объясняла значение слова «автократ». Тогда она добавила: «У меня есть власть и сила, и я должна их использовать. Это страшно тяготит меня». «У тебя есть сила — так воспользуйся же ей! — Вот что пытался сказать ей Башар-Ментат. „Убей меня или отпусти меня, Дар“.» И все же она пыталась остановить время и знала, что он чувствует это: — Майлз, Бурзмали мертв, но здесь остались резервные силы, которые он подготавливал сам Лучшие из… — Не докучай мне мелкими деталями! — какой командирский голос! Тонкий, ломкий — но все остальное присутствовало. Прокторы вернулись в коридор, не дожидаясь приказа. Одрейд отослала их прочь гневным жестом. И только тогда поняла, что пришла к решению. — Отдайте ему его одежду и приведите его сюда, — сказала он. — Пусть войдет Стрегги. Когда Тег вошел, его первые слова встревожили Одрад и заставили ее сомневаться, правильным ли было ее решение. — Что, если я не буду сражаться так, как вы хотите? — Но ты говорил… — Я много что говорил в своей… в своих жизнях. Сражение не повышает нравственности. Дар. Она (и Тараза) слышали, как Башар не раз говорил об этом. «Битвы оставляют свой осадок — „есть, пить и радоваться“, который зачастую приводит к нравственному падению». Верно; но она не знала, что он имел в виду, упоминая об этом. «На каждого ветерана, возвращающегося с новым отношением к судьбе („Я выжил: должно быть, это был промысел Божий“) приходится много больше тех, кто возвращается домой с горечью, готовый принять „легкий путь“, потому что они так много пережили на войне». Это были слова Тега и ее вера. Стрегги торопливо вошла в комнату, но прежде, чем она заговорила, Одрейд жестом приказала ей стоять и ждать молча. На этот раз послушница имела смелость не подчиниться Преподобной Матери: — Дункан должен знать, что у него есть еще одна дочь. Мать и ребенок живы и здоровы, — она взглянула на Тега. — Привет, Майлз. Только после этого Стрегги отошла назад и там осталась стоять молча. «Она лучше, чем я думала», — сказала про себя Одрейд. Айдахо расслабился, словно утонул в кресле, только сейчас ощутив тревожное напряжение, смешивавшееся с одобрением того, что он наблюдал здесь. Тег кивнул Стрегги, но заговорил с Одрейд: — Еще что-нибудь, что вы хотели бы нашептать на ушко Богу? — было необходимо удержать внимание, и свита Одрад это поняла, — Если нет, я действительно проголодался. |