Онлайн книга «Создатели небес»
— В сущности, теми же — чернильные пятна, сортировка шерсти, некоторые другие тесты. Паре заглянул в записи. — Вы слышали, как доктор Вейли свидетельствовал о том, что подсудимый в момент совершения преступления был вменяем в правовом и медицинском смысле? — Я слышал его показания, сэр. — Вы знаете о том, что доктор Вейли ранее работал полицейским психиатром в городе Лос-Анджелесе, а также служил в Медицинском корпусе армии? — Я знаю о квалификации доктора Вейли, — точно защищаясь, ответил Турлоу, и в его голосе послышалось одиночество. Келексель почувствовал непрошеную симпатию к туземцу. — Видишь, что они с ним делают? — спросила Рут. — Какое это имеет значение? — спросил Келексель. Но в этот самый миг он осознал, что судьба Турлоу имеет огромное значение. И именно потому, что Турлоу, несмотря на то что рушилась вся его жизнь, и он знал это, все же оставался верным своим принципам, не было никаких сомнений в том, что Мэрфи ненормален. Фраффин сделал его ненормальным — с особой целью. «Я был этой целью», — подумал Келексель. — Тогда вы слышали, — сказал Паре, — медицинское свидетельство эксперта, исключающее любой элемент органического повреждения мозга в этом случае? Вы слышали, что эти квалифицированные врачи свидетельствовали, что подсудимый не выказывает никаких маниакальных наклонностей, что он не страдает в настоящий момент и никогда в прошлом не страдал состоянием, которое с юридической точки зрения может быть описано как невменяемость? — Да, сэр. — Тогда вы можете объяснить, почему вы пришли к выводу, противоречащему мнению этих квалифицированных врачей? Турлоу вытянул ноги, твердо поставил их на пол, положил руки на подлокотники кресла, наклонился вперед. — Это очень просто, сэр. О компетентности врача в психиатрии и психологии обычно судят по результатам. В этом случае я могу подкрепить мою противоположную точку зрения тем фактом, что я предсказал преступление. Лицо Паре залила краска гнева. До Келекселя донесся шепот Рут: — Энди, ох, Энди… ох, Энди… Ее голос неожиданной болью отозвался в груди Келекселя, и он прошипел: — Замолчи! Паре снова сверился с записями, затем сказал: — Вы психолог, а не психиатр, верно? — Я клинический психолог. — Какова разница между психологом и психиатром? — Психолог — это специалист по человеческому поведению, не имеющий медицинской степени. Он… — И вы не согласны с людьми, которые имеют медицинские степени? — Как я сказал ранее… — Ах да, ваше так называемое предсказание. Я читал этот отчет, мистер Турлоу, и хотел бы сказать вот что: разве не правда то, что ваш отчет был сформулирован таким языком, который мог быть истолкован по-разному, — иными словами, он был неоднозначным? — Он мог бы показаться неоднозначным лишь тому, кто незнаком с термином психотический срыв. — И что же такое психотический срыв? — Крайне опасный отрыв от реальности, который может привести к актам насилия, подобным тому, который рассматривается в данный момент. — Но если бы преступление не было совершено, если бы обвиняемый излечился от приписываемого ему заболевания, которым, по вашим словам, он страдает, мог ли ваш отчет быть истолкован как предсказание этого? — Без объяснения, почему он излечился, не мог бы. — Тогда позвольте мне спросить вот что: разве насилие не может иметь других объяснений, кроме психоза? — Разумеется, может, но… — Разве не верно то, что «психоз» — термин спорный? — Разногласия во мнениях существуют. — Разногласия, подобные тем, которые были в свидетельских показаниях? — Да. — И любой рассматриваемый акт насилия может быть вызван причинами, отличными от психоза? — Конечно, — покачал головой Турлоу. — Но в бредовом состоянии… — Бредовом? — уцепился за слово Паре. — А что такое бред, мистер Турлоу? — Бред? Это род внутренней неспособности восприятия действительности. — Действительности, — сказал Паре. И вновь обратился к Турлоу. — Скажите мне, мистер Турлоу, вы верите обвинениям подсудимого в отношении его жены? — Нет, не верю. — Но если бы обвинения подсудимого имели под собой реальную почву, изменило бы это ваше мнение о его бредовом состоянии, сэр? — Мое мнение основано на… — Да или нет, мистер Турлоу! Отвечайте на вопрос! — Я и отвечаю на него! — Турлоу усилием воли заставил себя откинуться назад в кресле, сделал глубокий вдох. — Вы пытаетесь очернить репутацию беззащитного… — Мистер Турлоу! Мои вопросы предназначены для того, чтобы выяснить, разумны ли обвинения подсудимого в свете всех свидетельских показаний. Я согласен, что они не могут быть доказаны или опровергнуты деянием обвиняемого, но разумны ли эти обвинения? Турлоу сглотнул, затем спросил: — Разумно ли было убивать? Лицо Паре потемнело. Его голос звучал тихо и неумолимо: — Пора прекратить играть словами, мистер Турлоу. Будьте так добры сказать суду, не имели ли вы иных отношений с семьей обвиняемого, кроме отношений… психолога? Турлоу с такой силой вцепился в подлокотники кресла, что костяшки его пальцев побелели. — Что вы имеете в виду? — спросил он. — Разве вы не были некогда помолвлены с дочерью обвиняемого? Турлоу молча кивнул. — Выражайтесь отчетливей, — сказал Паре. — Так были? — Да. За столом защиты Бонделли встал, взглянул на Паре, перевел взгляд на судью. — Ваша честь, я возражаю. Вопрос не по существу. Паре медленно повернулся. Он тяжело оперся на свою палку, сказал: — Ваша часть, присяжные имеют право знать все факторы, которые руководили этим экспертом при принятии решения. — Каковы ваши намерения? — спросил судья Гримм. Его взгляд поверх головы Паре был устремлен на присяжных. — Дочь обвиняемого не может быть вызвана для дачи свидетельских показаний, ваша честь. Она исчезла при загадочных обстоятельствах, сопутствовавших смерти ее мужа. Этот эксперт оказался в непосредственной близости, когда муж… — Ваша честь, я возражаю, — Бонделли стукнул по столу кулаком. Судья Гримм поджал губы. Он взглянул сначала на профиль Турлоу, затем на Паре. |