Онлайн книга «Очень странные Щеппы»
|
Она осторожно высвободила руки из паутины и вытерла их о ночную рубашку. Между нитями высунулась лапка одного из обитателей паутины и благодарно помахала. Поппи услышала, как Черчилль громко хрюкнул во сне со своего места у камина. Может, ему что-то снилось? Бабушка говорила, что свиньи видят сны, точно так же как люди. Бам! Бам! Бам! Девочка выглянула из-за двери и посмотрела вниз лестницы. Кто-то барабанил по входной двери. Из-за угла показался Черчилль и начал с подозрением обнюхивать порог. Поппи прислушалась: бабушка, должно быть, спала. После хереса её сон всегда был крепче. Сердце Поппи закружилось в вальсе. Стук возобновился. Поппи медленно спустилась по ступенькам, понимая, что дальше игнорировать стук нельзя. Черчилль, возбуждённо дрожа, встал передними копытцами ей на тапочки. – Кто там? – спросила Поппи. – Эразмус, – послышался из-за двери голос. Поппи подхватила Черчилля и крепко прижала к себе. – Кто? – повторила она. – Эразмус Толл, – ответил голос. – Ну, я не знаю никакого Эразмуса Толла, – ответила Поппи голосу. – Так что, пожалуйста, уходите. – Мы познакомились сегодня. – Я так не думаю, – возразила Поппи, прокручивая в голове события прошедшего дня. – Посмотри в щель для почты, – попросил голос. Поппи секунду подумала. Не обращая внимания на колотящееся сердце, она поставила Черчилля на пол, опустилась коленями на ковёр, приподняла заслонку и выглянула наружу. В потоках дождя она едва смогла различить мальчика с белыми волосами и бледной кожей, того самого из приёмной врача. Он махал ей, не улыбаясь, насквозь мокрый. Поппи немедленно открыла дверь и впустила его. – Почему ты не сказал, что это ты? – спросила она. Черчилль с подозрением рассматривал Эразмуса. – Я сказал, – поежился он. – Я сказал, что это Эразмус Толл. – Ну откуда мне было знать, как тебя зовут?! – Я подумал, что ты могла прочесть моё имя на воротнике рубашки. – Он вывернул воротник. – Нет! Очевидно, что я не так хороша в совании носа не в своё дело, как ты, – отрезала Поппи, скрестив на груди руки. – А теперь объясни, как ты узнал, где мы живём?! – Номер дома был написан на бланке, который держала в руке твоя бабушка, когда зашла в кабинет врача. Поппи ошарашенно на него уставилась. Она ещё никогда не встречала настолько бесцеремонного человека. – Вообще-то это неприлично – читать то, что для тебя не предназначено, – сказала она. – А как же рекламные щиты? – А что с ними? – Ну, если на щите реклама мужского крема для бритья, ты же всё равно её читаешь, да? Хотя она для тебя не предназначена. Поппи знала, что он прав, но ей не хотелось с ним соглашаться. – Я стараюсь такое не читать. Эразмус вздрогнул и обхватил себя руками. – Можно попросить у тебя полотенце? – после секундного колебания спросил он. – Да, конечно, – спохватилась Поппи, вспомнив о манерах. Она принесла из котельной чистое полотенце и отвела Эразмуса к кухонной плите. – Зачем ты пришёл? – спросила она, наливая молоко в ковшик. Ей настоятельно требовался мощный заряд горячего шоколада. – Я хотел ещё раз взглянуть на твою книжку, – ответил Эразмус, не сводя с Черчилля задумчивого взгляда. – Почему твоя свинья такая маленькая? Рождественская ветчина из неё выйдет так себе. И, кстати, я тоже не откажусь от горячего шоколада. Сахара больше, чем какао. И скорее тёплый, чем горячий. Черчилль сидел на своём стульчике у кухонного стола с таким видом, будто знал, что говорят именно о нём. Поппи поставила ковшик на плиту и прижала ладонь к карману халата. Книжка была на месте. Но Поппи не хотелось опять её кому-то показывать. Книжка принадлежала только ей. Это она её нашла. – Он мини-пиг, и не думаю, что их можно есть, – объяснила Поппи, решив не говорить о книжке. – Больше, чем сейчас, он уже вряд ли вырастет. И мне кажется, он был последним в помёте, а значит, ещё меньше, чем обычные поросята. – Я знаю, что значит быть последним в помёте, – отрезал Эразмус. – Можешь уже показать книжку? – У меня её нет, – солгала Поппи. – Я её продала… одноногому мужчине. Попроси его. – Ты её не продала, – сказал Эразмус, рассматривая поилку Черчилля. – Прошу прощения? – Она у тебя в кармане, – спокойно заявил Эразмус. – Как ты узнал? – изумилась Поппи. – Я многое замечаю. Поппи медленно достала из кармана книжку и положила на стол. Эразмус без разрешения сел и стал изучать шёлковый переплёт. – Ты её нагревала? – Да, – Поппи села напротив него. – Пробовала разные температуры, разные способы нагрева. Ничего не вышло. Эразмус понюхал книжку и поднес её к глазам, будто она была насекомым, которое он хотел рассмотреть. – Я всё не мог перестать о ней думать, – сказал он Поппи. – В ней есть что-то особенное. – Что, по-твоему? – Нам понадобится иной вид тепла. – Я же сказала, я нагревала её под паром, запекала, я всё испробовала! – настаивала Поппи. – Но эта книжка не похожа на обычные книги. Разве ты не видишь? Поппи понятия не имела, о чём он. И Эразмус пояснил: – Бумага ненормально плотная, и я не вижу, где блок соединяется с корешком. Он был прав. – Нам понадобится иной вид тепла. – Ты это уже говорил, – нетерпеливо прошипела Поппи. Эразмус взял с сушилки венчик для взбивания и положил его себе на плечо, ручкой вперёд, будто держал старую видеокамеру. – Думаю, тебе пора, – решила Поппи. Выдернув из-под его руки книжку, она прижала её к груди. Глаза Эразмуса расширились. Он увидел нечто странное. Встав из-за стола, он обошёл вокруг и остановился рядом с Поппи. – Что ты делаешь? – отодвинулась она. Черчилль фыркнул на Эразмуса, как сторожевой пёс. Тот молчал забрал у Поппи книжку, открыл на первой странице и положил на стол. Потерев руки, чтобы они согрелись, он прижал ладонь к странице. – Что ты… – Тс-с! – перебил Эразмус. – Прижми ладонь к другой странице и подержи там. Поппи с неохотой послушалась. – Ничего не происходит, – сказала она. |