Онлайн книга «Лабиринт. Феникс»
— Можно! А лейтенант ругаться не будет? — Нет. Я с ним договорилась. Устроилась со всеми удобствами. Ей проще. Ведунский заговор на сумерки не человеческий глаз отводит, а тем, кто на нее смотрит, зрение гасит рябью, чуть туманом замыливает. — Давай! Та-та-та-та! В оптический прицел винтовки Дана высматривала своего, теперь уже личного, врага. Оборона немцев ожила. Заговорили пулеметы, с придыханием затявкали минометы. По линии наших траншей все забухало, завыло, застонало. И даже через звуковой кавардак услыхала матерщину сержанта-пулеметчика. Позвала: — Что там, Егорыч? — В пулеметный щиток влепил, паскуда! — Может, не снайпер? — Он. Точно. Засекла? — Нет. Дай еще, Егорыч! — Даю-ю! Та-та-та-та! Вот он! Слабая вспышка выстрела и пылевая дымка подсушенной солнцем земли дала возможность определить местонахождение немца. Заметила, за каким кустом укрылась цель, но стрелять не стала. Караулила. Цель обязательно появится из-за укрытия — ей надо стрелять, а значит, хоть на сантиметры, но сдвинуться. И выдвинется цель, скорей всего, вправо от себя. Почему? Если противник стреляет из-за укрытия с правого плеча из длинноствольного оружия, оно своей длиной не даст ему развернуться или передвинуться влево. Прицелилась в пустое место по ходу этого возможного движения, чуть подтянула спуск… — Да-ай! Та-та-та! Выбрала спуск, и как только… сел в перекрестье прицела, дожала. Д-дух! Есть! Увидела, как голова в каске с напяленной сеткой, с вставленными в нее ветками, образовывающими подобие куста, ткнулась в траву перед собой. Ф-фух! — Егорыч, жив? — Живой! Подползла к пулеметному гнезду, улыбаясь, сообщила: — Все, застрелила волчару… Наступление войск 38-й армии из района Змиева на Терновую застопорилось. В ходе подготовки к наступлению по всему фронту было спланировано одно, а получилось другое. В ночь перед атакой предусматривалось нанесение ночной авиацией удара по тылам, узлам связи и опорным пунктам немецких войск. Да и потом, с началом артиллерийской подготовки вся авиация Юго-Западного фронта должна была действовать на участках прорыва армий, в момент атаки переключившись на подавление резервов, нарушение движения через основные узлы дорог в ближайшем тылу противника и обеспечение действий подвижных групп. Операция началась. Ставка делалась на внезапность. Достичь ее не удалось. Необходимо было форсировать Северский Донец, и эта задача оказалась сложнее, чем предполагал командующий армией. Немцы очень упорно держались за свои опорные пункты. Неоднократные усилия переправиться и создать плацдарм на другом берегу оканчивались безрезультатно. Армия теряла войска, но не могла продвинуться и ликвидировать немецкие укрепления. Провести атаку решено было в ночное время. В ночь на десятое мая специально подготовленные в каждом стрелковом полку отряды без артиллерийской подготовки, выслав вперед разведку, начали форсирование. Подразделения захватили небольшие плацдармы. С рассветом под прикрытием авиации на западный берег переправились главные силы полков. Они с боем продвигались к лесничеству, где противник располагал хорошо подготовленной в инженерном отношении системой сооружений, траншей, ходов сообщения и огневых точек. Плацдарм расширили и, создав противостояние, окопались. В этот день бои приняли затяжной характер… Вечернее солнце, подогрев степь, готовилось опуститься за горизонт, но еще вполне четко впереди и справа позволяло рассмотреть ровную, с небольшим уклоном к центру, пологую котловину, которую надвое рассекали шоссе, немецкие окопы и даже ряды колючей проволоки перед ними, выставленной на колья. Открытое километра на два пространство перед передним краем полка к средине мая успело порасти буйной порослью бурьяна, по которому лишь кое-где незаметными ориентирами маячили низкорослые кусты зверобоя. Вырвавшись из-за горизонта, шоссе спускалось в низину оврага, откуда, извернувшись веткой, отклонялось в сторону строений населенного пункта. Пройдет каких-то десять-пятнадцать минут, и сумерки скроют большую часть ориентиров. Темнеет на юге поздно, но почти моментально. Ночь обещала быть неспокойной. И действительно, темнота как-то быстро наполнила все окружающее пространство. Бойцы в окопах пока еще на нервах, много курят и тихо переговариваются. Огоньки самокруток светятся у самого бруствера, можно заметить, как люди, не договорив, замолкают на полуслове, прислушиваются к обстановке. Где-то слева отсюда деловито глухо татакают пулеметы, всхлипывая, вспыхивают далекие ракеты, замирая, подсвечивая сполохами кромку неба и землю над ничейной территорией. В траншею третьей роты один за другим сунулись люди с оружием в руках. В своем одеянии они смотрелись тенями. Разведчики их полка! — Товарищ старший лейтенант! — окликнул кто-то из «местных». — К нам гости пожаловали! — Тихо ты! — Вижу, Смирнов. Кто у нас тут? Карпенко, никак сам поведешь?.. — Я, Федор. Я! Поручкались, присев на дно траншеи. — Саня, тут рядом твой начальник ошивается. — Догадываюсь. Стало быть, решил лично проводить. «Язык» позарез нужен. Еще в штабе всю плешь проел. Кажется, лишь шорох справа от них послышался, и знакомый голос с нотками сарказма обозначил присутствие начальства. — Уж не меня ли обсуждаете, товарищи командиры? Карпенко хмыкнул, поднялся в полный рост, надо признать, совсем не малый. В потемках козырнул ладонью, ответил, ничуть не смущаясь: — Вас, товарищ майор! Пока время есть, кости перемываем. — Шутник. Времени мало. Его совсем нет. Видишь, над травой туман поднимается… — Самое оно! — Немцы тоже так думают. Не дураки. В это время разведчики, наряженные в поиск, в полемику к начальству не набивались. Кто расслабился, курил лежа на спине в проходе, кто с интересом осматривал окрестности места работы, изредка лениво перекидываясь ничего не значащими отдельными фразами с коллегой. Во всем окружающем ощущалось тревожное напряжение. Все, как перед бурей, затаилось, замерло. — Ну, что? Осмотримся и в путь? — предложил Карпенко. — Сейчас доклады из взводов от моих наблюдателей поступят, — сообщил старший лейтенант. — Они, почитай, с обеда за немчурой на нашем участке присматривают. — Ну и как общие выводы? — спросил начальник разведки полка. — А что выводить? Завтра наступление. Пока все как обычно было. Особо нас не допекали. В основном соседей пулеметами тревожили. — С какой стороны? — С обеих. — А тебя, значит, игнорировали. |