Онлайн книга «Лабиринт. Феникс»
* * * Вот уже вторая неделя минула, с тех пор как он «гостит» в доме Олега. В себя пришел, раны зажили. На ум все чаще мысль приходила, что пора бы ему уходить. Хотя дальнейшие действия представлял смутно. Извечный вопрос «что делать?» встал в полный рост. Спросить хозяина даже не собирался, а сам Олег на этот счет давать советы не спешил. Здесь на хуторе войны не ощущалось, но душу саднило, страна воюет, а он… Уже понял, некоторым образом дед проводит над ним этакий психологический тренинг. Каретников про себя усмехнулся. — Дед Олег, ты прямо большевистский агитатор, комиссар. — Тьфу на тебя, недоросль! Я в свое время с комиссарами воевал. — Правда, что ли? И где? — У генерала Шкуро служил. — Ух ты! Может, и Кочубея живым видел? — Ваньку-то? Знал его. Не из наших он, из голоштанных казаков. Хотя смелым был и дураком никогда не был. — А по другую сторону как оказался? — Это почему с белыми не ушел? — Да. — Ну, Михаил! Я ведь тоже человек. Да-да! Не смотри так. После Великой войны малость закрутился. Знаешь, когда из окопов да к родным очагам народ потянуло… Потом революции, мятежи. А понял, что не ту сторону держу, отчетливо понял, когда Георг Пятый, который король английский, нашего Николая с семейством принять не захотел. Я сучье племя — волхвов из твоего времени — понимаю. Англосаксы нам врагами были, есть и будут во все времена. Кто обольщается обратным, дурак. Никогда мы в мире жить не сможем. Мы разные… Ну вот и ушел к красным. А еще… как я без своей земли жил бы? Сидели на дворе, вели неспешный разговор о жизни. Похвалил Сирийца. — Я о тебе знаю, может быть, больше, чем ты сам. И сюда загремел не без моей помощи, а мог бы «выпасть» с вероятностью, куда карта ляжет. Цени! Михаил со вздохом ответил: — Ценю. В самую жопу попал. Можно хотя бы за год перед войной… — Нельзя. Я тоже не всемогущ. Тем более там, наверху, — потыкал указательным пальцем в сторону неба, — уже приметили мой интерес к тебе. Особливо когда Константина, деда твоего, не стало. Пришлось тихариться и выдергивать изгоя куда смог, а временных щелей всего две-то и было. Эта и в 1724 год. Ты бы сам какую выбрал? — Эту. — Ну вот я так и подумал. Твой наставник боец сильный и умелый, научил тебя главному, воспринимать ситуацию такой, какая она есть, и ты после общения с ним мгновенно приспосабливаешься к этой ситуации. Заранее знаешь, что делать, и это дает тебе необходимую скорость. Приспособился бы и к петровскому правлению, тем более в двадцать четвертом году царь Академию наук открыл, университет и даже о гимназии позаботился. — Ну его нафиг! Уж лучше с немцем воевать. Тем более мыслишка проскочила, хочу воплотить… — Избавь от подробностей, твой урок, сам его и решай. Мне с тобой лишь знакомство свести надо было, общую картину нарисовать, ну и… подарок вручить. — Что за подарок? — Перед уходом узнаешь. — Так я завтра… — Вот завтра и узнаешь. Тьфу т-ты! Отвлек от разговора. Так вот, твой Сириец вкладывал в тебя не только физические навыки, от простого к сложному вел. Бой ведь это не набор стоек и ударов, а система выживания. Идет война, страшная война. Науку наставника перенеси на повседневность бытия. Отбрось мораль, у русколан мораль умещалась только в понятии защиты своей земли. Выбрось прочь понятия: нельзя бить первым, нельзя бить в спину. Ради дела можно всё! Импровизируй. Импровизация это средство для победы. И главное — никаких правил, никакого ограничения. Правило всего лишь одно — победить и выжить. Слышал когда-нибудь о ратоборцах? — Что-то читал когда-то. — Чита-ал! Это люди, побеждающие не врагов, а вражду. Они не выигрывают войн, они их прекращают. Вот ты, когда стал Бусовым боярином, не удосужился вопросом, почему в других боярских родах каждый рожденный ребенок мужеска полу становится перевертышем, а в нашем роду только тот, кто ряд соответствующих признаков имеет? — Прости, Олег. Подобного даже в голову не приходило. Все некогда было, все торопился куда-то! Теперь-то хотелось бы узнать, чего ж мы так ущербны и малочисленны. — Дурак ты, братец! Нашим родом только гордиться можно. — Ага, мы особенные какие! — Да, особенные. Ратоборцы и знахари. Потому ты и изгоем стал. — Ну уж знахарь из меня никакой!.. — Пока. — Х-ха!.. — Понял тебя. Так знай же, знахарь не врач. Знахарь — знающий Хару. Ага! Ты же сам с усам! Дедовы записи тырить это мы можем, а на остальное времени жалко было. Науку халявно познавать решил… — Раздухарившись, быстро взял себя в руки, успокоился. — Н-да! Придет время, если живым будешь и ко мне вернешься, научу тебя с Родом беседу вести, входить в состояние сознания, при котором воин может управлять временем и пространством, влиять с помощью внушения на других людей, если потребуется, в лихое время прикрыться Золотым Щитом, обезопасив себя от любых атак, а при надобности — наносить противнику мощные удары. Нет, ты пока что не знахарь и даже не подмастерье. Извини, и близко на него не тянешь. Нахватался по верхам всего помаленьку и выплываешь, как можешь, а жизнь тебя то в омут затянет, то на поверхность выбросит, вот так и барахтаешься. Только ведь снова торопишься, потому учить тебя нечему. Времени нет. Когда сам объявишься, вот тогда и разговор будет. Идем снедать… Только в дом вошли, Олег с порога кликнул: — Белава! — Здесь я! Выпорхнула в проход горницы. — Снадобье готово, ученица? — Приготовила. — Не перепутала ничего? — Все, как учил. — Неси. Подтолкнул Михаила в спину. — На лавку присядь. Уселся напротив, дождался, пока девочка поднесет стакан с темной, пряно пахнущей жидкостью в нем. Взяв в руку, поднес к глазам, принюхался. Кивнул, похвалив помощницу: — Молодец! Оно. Передал питье Каретникову, приказал: — Пей! Михаил, взяв у него стакан, с опаской принюхался к питью. Употреблять жидкость внутрь категорически не хотелось. Кто знает, что там намешано? А еще взгляд девчонки выражал неподдельный интерес к происходящему. Так наверняка смотрят на лабораторных мышей при проведении опытов. С чего это? Помотал головой. — Так ведь обедать хотели? — Пей! Залпом! Потом пообедаем. А-а! Была не была! Не отравят! Набрал в легкие воздуха побольше, через силу залпом влил в себя напиток. Горький, полынью пахнет и еще чем-то непонятным и противным. Бр-р-р! Скривился. Отравили бы, все легче было. Ё-ё-о-о! В голову дало! Просветлело в мозгах, а зрение четче стало, красочнее. Услыхал требование деда: |