
Онлайн книга «Три дракона Амели»
![]() Они репетировали второй час — Амели никак не могла запомнить последовательность па в традиционном свадебном танце. Но Патрик не отчаивался и бурно восхищался каждым правильным движением, которое она совершала по чистой случайности. — Какая грация, ваше высочество! Его величество будет сражен. Она была в новом платье — шелковом, светло-зеленом, и в этот день впервые надела изумрудный гарнитур. Патрик хотел, чтобы на репетициях все было в максимальной степени приближено к атмосфере свадебного бала. Церемониймейстер был среднего роста, худым, вертлявым, и выражение его напудренного лица постоянно менялось. — Вы устали, ваше высочество? Да-да, я понимаю. Нет-нет, еще один танец, пожалуйста. От переутомления и стоптанных каблуков ее спас слуга герцога де Тюренна, пришедший пригласить ее на тренировки совсем другого рода. Патрик был разочарован и не думал это скрывать. — Ваше высочество, я не собираюсь оспаривать ценность магии, но от того, какое впечатление вы произведете на своих подданных на балу, будет зависеть и их отношение к вам. Мы слишком часто недооцениваем значение мелочей, которые на самом деле оказываются вовсе не мелочами. Важным может оказаться даже цвет помады на губах. Ну, вот, вы смеетесь, ваше высочество, — обиделся он, — а ведь я пытаюсь говорить об очень серьезных вещах… Герцог де Тюренн встретил ее в библиотеке. Выглядел он изможденным, а когда наклонил голову, приветствуя Амели, то зашелся в долгом тяжелом кашле. — Вы больны, ваша светлость? Может быть, позвать врача? Вам нужны лекарства. Он покачал головой: — От старости нет лекарств, дитя мое. Он впервые назвал ее не «ваше высочество». И два этих слова в чужом, враждебном ей мире, сопровожденные ласковым взглядом по-стариковски мутных глаз заставили взволнованно забиться ее, казалось бы, уже зачерствевшее сердце. Ей так нужен был друг и наставник, которому она могла бы открыть свои сокровенные мысли, и который удержал бы ее от необдуманных поступков. Она коснулась ладошкой его сухонькой, морщинистой руки и вдруг заплакала. Он не расспрашивал ее ни о чем, не пытался успокоить — он просто гладил ее по склоненной голове и молчал. Когда она выплакалась, они сели в кресла у заваленного книгами стола. — Я вижу, вам сегодня не до магии, дитя мое. Она вытерла слезы, по-детски шмыгнула носом. — Скажите, ваша светлость, вы обо всем обязаны докладывать его величеству? Вопрос был серьезным, и от его ответа зависела степень ее откровенности. — Я не могу скрывать от его величества то, что затрагивает интересы его величества лично или интересы Анагории в целом. Она задумалась. — Боюсь, это как раз тот самый случай, который вы не захотите от него скрывать. Но все-таки я расскажу. Мне больше некому открыться. — Все настолько серьезно, ваше высочество? — заволновался он. — Тогда, возможно, вам стоит сохранить вашу тайну. Не подумайте, что я беспокоюсь о себе — я уже стар и вовсе не дорожу ни своим титулом, ни своей властью. Вот вы — другое дело. Вам предстоит стать королевой, и ссориться с его величеством вам ни к чему. Если вы не хотите, чтобы ваша тайна стала известна королю, лучше не открывайте ее мне. Она невесело усмехнулась: — Боюсь, у меня нет другого выхода. С некоторых пор я опасаюсь людей, которые меня окружают. Недавно вы просили меня не лишать Жюли места горничной, и я вам это обещала. Но сейчас вынуждена забрать слово назад. — Жюли? — удивился он. — Ваша высочество, вы опасаетесь Жюли? Да эта девочка и мухи не обидит. Возможно, она не очень почтительна — выросла она в деревне рудокопов — но она уж точно не из тех, кто держит камень за пазухой. Амели нахмурилась: — Простите, ваша светлость, но не могу согласиться с вами. Вчера я узнала, что эта девушка была любовницей его величества. Герцог ошеломленно охнул и замахал руками: — Что вы, ваше высочество, этого не может быть! Даже если допустить, что я ошибался в Жюли, невозможно представить, чтобы его величество так забылся… Амели показалось, будто она попала на страницы дешевого бульварного романа. Муж, любовница и обманутая жена. Она бы посмеялась, скажи ей кто такое несколько месяцев назад. — Да, ваша светлость, меня тоже удивило, что его величество не побрезговал побывать в объятиях горничной. Уверена, стоило ему только пожелать, и к его услугам были бы возлюбленные более высокого ранга. — Вас ввели в заблуждение, ваше высочество! — в голосе герцога не было ни нотки сомнений. — Может быть, стоит поговорить с самой Жюли? — Я говорила с ней, ваша светлость. Она и не думала ничего отрицать. Более того, она заявила, что ненавидит его величество. Такое часто случается — от любви до ненависти — один шаг. Вот только я не знаю, что хуже — иметь в горничных девицу, влюбленную в моего будущего мужа или ненавидящую его? Герцог словно постарел еще больше — плечи его поникли, взгляд потух. — Если позволите, ваше высочество, я велю позвать Жюли сюда. Она не возразила, и через несколько минут слуга распахнул двери перед ее горничной. Жюли была напугана, и на обычно бледном лице ее пылал румянец. — Подойди ко мне, девочка, — сказал маг, и Жюли сделала шаг в его сторону. — Думаю, ты догадываешься, зачем я тебя пригласил. Жюли бросилась к нему, опустилась на колени, принялась целовать его дрожащую руку. — Простите, ваша светлость, мне так горько, что я разочаровала вас, что так отплатила за вашу благодарность. — Встань, дитя мое, — тихо попросил де Тюренн. У Амели ревниво сжалось сердце — было обидно, что эту дерзкую девицу он назвал так же, как и ее саму полчаса назад. — Значит, это правда, Жюли? Но как же ты могла забыться до такой степени? Нет-нет, не плачь! Мы не причиним тебе вреда. Не правда ли, ваше высочество? — Разумеется, — прошипела Амели. Маг усадил девушку в кресло. Надо же, какая честь! Почему они должны церемониться с этой бесстыдницей? — Я расскажу вам все, ваша светлость, — Амели она как будто не замечала, — хоть мне и больно об этом вспоминать. Вы знаете, зачем я приехала во дворец — искать справедливости. — Я — знаю, — мягко сказал герцог. — Но ее высочество — нет. Горничная помрачнела, но послушно перешла к самому началу истории: — Я выросла в деревне рудокопов. Моя матушка умерла, рожая мою сестру Грету — мне тогда было десять лет. Отец, стараясь обеспечить семью, всё время проводил на рудниках, и нас с сестрой воспитывал старший брат Эмильен. Мы жили бедно, но не голодали. Всё изменилось, когда отец заболел и не смог продолжать работу. У нас не было денег даже на еду. Эмильен в свои восемнадцать лет был высоким и сильным, и соседи дали ему совет пойти в солдаты. Он так и сделал. Более того, он согласился служить в Дальних пещерах. Возможно, ваше высочество не знает, но Дальние пещеры — это то место, откуда солдаты не возвращаются. Они подписывают договор, по которому обязуются служить там всю жизнь — в обмен на вознаграждение, которые выплачивается их семьям. Они не могут приехать домой даже на побывку. Не знаю, какую службу они там несут, но им запрещено отправлять родным даже письма. |