– Со мной все хорошо. – Он выдохнул. С этими словами его глаза закатились, и он снова обмяк.
– Ты можешь что-то сделать? – спросила я Сорена, вспоминая, как он исцелил ожоги у меня на руках. Казалось, это произошло несколько веков назад. – Как вылечил меня?
– Я попытаюсь, – отозвался он, разрезая кинжалом несколько слоев одежды на Сеппо. Месиво на месте его грудной клетки показалось бы тяжелым случаем даже гоблину: из-под кожи там и тут торчали сломанные ребра, кровь текла не останавливаясь. Молодой лорд расстроенно покачал головой. – Держите его крепче, – отрывисто велел он мне и волкам. – Нужно вправить кости на место, а потом попробую остановить кровотечение. Я раньше никогда не делал подобного с внутренними повреждениями.
Трое волков послушно прижали тело Сеппо к земле, я же почувствовала усилившийся запах гниения и поморщилась. Раны полукровки еще не настолько серьезны, чтобы служить источником вони. Я обернулась как раз вовремя, чтобы заметить, как оторванные конечности драугра, мерзко извиваясь и сокращаясь, начали собираться в кучу. Плоть начала плавиться, а сухожилия и кости заново сплетаться в нечто невообразимое, и вскоре на месте прежнего изломанного тела поднялось новое существо, на этот раз медведеобразное. Я вскрикнула от ярости и неожиданности, а от невероятного зловония на глаза навернулись слезы.
– О нет! – Сорен тоже заметил тварь. – Не понимаю, мы же расчленили его. Он должен был остаться мертвым!
– Вы все оставайтесь здесь и занимайтесь лечением Сеппо, а я разберусь с этим монстром, – велела я, доставая последние четыре стрелы из колчана.
– Не глупи, Яннеке! – В голосе Сорена послышался настоящий ужас. – Он разорвет тебя на куски!
– Спасай Сеппо! – приказала я и выбежала из-за валунов. Первая стрела вонзилась бросившемуся на меня медведю в бок, вторая впилась в живот, и я с разбегу проскользнула у драугра между ног, едва избежав удара острыми когтями. Он развернулся на задних лапах и опустился на передние с такой силой, что земля позади меня вздрогнула и пошла глубокими трещинами. Я потеряла равновесие и покатилась прямиком на кучу трупов и скелетов.
Слепые глаза чудовища метнулись в сторону Сорена, который трудился над исцелением Сеппо, затем полумертвый медведь оскалил зловещего вида желтые клыки и побежал к валунам. Я неловко подскочила на ноги и выпустила в спину драугру третью стрелу в надежде обратить его внимание на себя. План удался, и монстр так быстро метнулся ко мне, что я едва успела уклониться от нападения, почувствовав на щеке легкий ветерок, исходивший от тела промахнувшегося противника.
Значит, расчленение не помогло. Выстрелы лишь злили полумертвое чудовище еще сильнее, да и стрела осталась всего одна. Стоит мне повернуться спиной и побежать, и можно смело записывать меня в покойники. Стилетом тем более не нанести хоть сколько-нибудь значительную рану.
Чтобы подумать над следующим шагом, я забилась между скоплением валунов и скелетов. Когда я прижалась к камню, железный гвоздь во внутренней петле краги обжег мне кожу. Боль была невыносимой, однако не шла ни в какое сравнение с мучительным пониманием, что я могу потерпеть поражение и подвести команду. Драугр сожрет Сорена и Сеппо, если представится возможность, разорвет их дышавшие тела на клочки, а потом примется за волков. Свести меня с ума останется делом нескольких секунд, и я сама брошусь вниз с обрыва.
Должен же быть способ прикончить монстра! В деревне мы специально сжигали трупы, чтобы они не восстали, и развеивали пепел над океаном. Однако высоко в горах нечему было гореть, как и нечем развести костер. Да, но у меня есть обжигающий плоть гвоздь. Старый заржавевший железный гвоздь. Мне казалось, что я просто не могу расстаться с последним осколком прежней жизни, но что, если…
Скорее всего, эта идея дурацкая и лишь приведет к моей смерти. Однако до этого момента сумасшедшие планы нас выручали. К тому же рисковала я только собственной жизнью.
Я выбралась из-под груды камней и скелетов, встала на одно колено и прицелилась, понимая, что смогу произвести лишь один выстрел. Затем достала из потайной петли гвоздь, стянула зубами перчатку с правой руки, с трудом взяла железный снаряд голыми пальцами, и руку постепенно охватила невыносимая боль. Кожа сначала покраснела, потом почернела, а пламя, словно из самих глубин Хеля, потекло по ладони, распространяясь все выше и выше – на запястье, на предплечье, пока огонь не перекинулся на всю руку. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Ничто не могло сравниться с этой мучительной агонией: ни месяцы избиений, ни бесконечная пытка, которой подвергалось мое тело, ни душевные страдания – боль от железа превосходила все.
Железо же теперь пылало обжигавшей белизной. Как можно быстрее, пока не потеряла сознание, я оторвала от туники кусок ткани и примотала гвоздь к кончику последней стрелы. От костей начала отставать кожа, и я не смогла удержаться от душераздирающего крика, который наверняка услышали даже в мире людей. Трясущимися, окровавленными руками я подняла лук и прицелилась в драугра. Затем медленно вдохнула и выдохнула, как учил отец, и наконец отпустила тетиву. Раскаленное добела железо вонзилось в слепой глаз медведеподобному монстру, и я, едва стоя на ногах, наблюдала, как его окутывают языки пламени.
Меня начало знобить. Огненные и ледяные волны накатывали по очереди. Рука, как же больно! Я потянулась к стилету с намерением отрезать ее, и тут в глазах потемнело. Казалось, часть меня умирает, гниет заживо, распространяя по телу агонию, вторая же половина может лишь стоять в стороне и беспомощно наблюдать.
На плечи легли чьи-то сильные руки, переворачивая меня на спину. Сиреневые глаза Сорена с тревогой смотрели на меня, его слипшиеся от крови волосы падали мне на лицо.
– Все хорошо, – прошептал он. – Все хорошо. Сеппо поправится, мне удалось… – Он резко умолк, увидев мою руку. Я не могла на нее посмотреть, да и не хотела, если честно, но была уверена, что там осталась лишь голая кость.
– Отрежь ее! – заорала я. – Отрежь! Отрежь! – Это был единственный способ прекратить боль.
– Сеппо! – закричал Сорен. – Вызывай Скади! Быстро!
Сквозь круги перед глазами я нашарила взглядом полукровку. Он неуверенно держался на ногах и казался измотанным, но в остальном выглядел как обычно.
– Посмотри на меня, Яннеке. – Сорен обхватил ладонями мое лицо. – Посмотри на меня.
Я изо всех сил постаралась выполнить его просьбу, но зрение постепенно меркло. Тогда он приподнял мою голову, и наши глаза встретились. Мои, зеленые, цвета мха на деревьях, и его, сиреневые, как цветы, которые никогда не росли в Пермафросте.
– Проклятье, Яннека! – прорычал беловолосый гоблин.
Он в последнее время часто стал называть меня женской версией имени. Наверное, это должно раздражать меня.
– Хватит кричать, – умоляюще попросил он. – Пожалуйста, прекрати, ты лишь растрачиваешь силы.
Разве я кричала? В ушах стоял лишь металлический перезвон.
