Книга Ночь всех проверит, страница 8 – Александра Ковалевская

– Кроткие, – посмаковал слово Тимох. – Еще я не вижу рисунков на их коже. Да, точно! Девочки не могут себе позволить татуировки, или это какая-то религия?

– Ни то, ни другое. Эти девушки уже прошли первый отбор по внешним признакам. У них нет искусственных знаков на теле. Меченые не годятся. Метка – знак принадлежности, инициации. Белошвейка должна быть с нетронутой кожей, – изрекла Ксантиппа. По ее тону Тимох догадался, что она говорит о заурядном украшении тела как о чем-то, что мешает работать с торсионными полями.

Изображения таяли, уступая место новым.

Вот девушка с крашеным хохолком вьющихся волос на темени и бритыми висками. Она время от времени мечтательно поднимает глаза, и ее лицо приобретает ждущее выражение. Наверняка там, куда смотрит девушка, «окна» – виды местной планеты на экране, и она заглядывается на пейзажи.

Тимох взглянул на Ксантиппу.

Госпожа поворотом головы дала понять – по ее мнению, гость должен был разглядеть будущую белошвейку. За неимением лучшего, Тимох указал на девчонку с хохолком волос:

– Кроме этой мечтательницы или лентяйки, не вижу ничего интересного.

– Вы угадали. Она ловкая девушка, в работу вникла быстро. Зря укоротила волосы, – зачем-то добавила Ксантиппа. – Один малый перелет назад ее завербовали на звездный флот и отправили на «Галеру» – сейчас как раз готовят новую группу белошвеек. …Еще хотите поучаствовать?

Тимох кивнул и снова занялся поиском белошвейки.

Ничего не складывалось.

У большинства девушек были сосредоточенные лица, лишенные всякого выражения. Две девчонки болтали… нет, переругивались – значит, сидят в одном цеху. Где-то, возможно за сотни парсеков, по цеху ходила статная женщина с венком каштановых кос на голове, приветливо склонялась к швеям, садилась за их машинки, помогала беднягам, зашившимся окончательно, поднималась и шла дальше. «Наставница. Хороша! Но в белошвейки ей поздно», – решил Тимох.

Появилось изображение девчонки в старомодных наушниках. Она с охапкой заготовок шустрой козой скакала от машинки к машинке, улыбалась и шевелила губами, наверное, напевала. Остальные лица не запомнились в сонме изображений. Терять было нечего, Тимох показал на девчонку в наушниках.

Ксантиппа удостоила его похвалы.

– Вы на правильном пути! – сказала она. – Впрочем, вы проглядели Настасею («наставница» в венке каштановых волос) и эту девушку. – Она указала на одну из двух ругавшихся малолетних мегер.

– Склочная белошвейка? – рассмеялся пилот.

– Нет, другой случай, – спокойно разъяснила Ксантиппа. – Прямодушная и честная девочка, в настоящем времени – одна из лучших мастериц. Вы видели, как она отстаивала свое мнение. Она рано осиротела и оказалась на «Галере» благодаря социальной программе, но сберегла в себе лучшее, что успела дать ей семья.

– Я так понимаю, в белошвейки попадают те, кто не успел окончательно отупеть?

– Мы отбираем индивидуальности. Дальше выбирают ОНИ, – госпожа выразительно отвернулась, недовольная выводом гостя, и отправила тележку с чайным прибором прочь из кабинета.

Тимох решил, что беседа закончена и больше он не добьется от Ксантиппы ничего, что могло бы ему пригодиться в поисках мастерицы.

Откланялся с мыслью, что побывал в женском цветнике, но так ничего для себя и не вынес. Нежно-розовая пышногрудая белошвейка нуждалась в помощи, а он бездарно тратил время…

Но перед входом в лифт запоздалая догадка заставила пилота развернуться, и Тимох пошел, почти побежал – обратно. К госпоже. Ксантиппе.

Он успел много раз обругать себя за то, что поздно додумался до такой простой мысли: путеводная нить – тахионный след рабочего корабля белошвейки, – ведь она, эта нить, видна не только пилотам Звездного флота!

Если зона эпсилон – реальность, то нитью должны интересоваться подруги пропавшей и, прежде всего, вторая мастерица! Если же путеводная нить их не интересует, то верно говорят противники белошвеек: на самом деле изнанка мира – выдумка, новое название того, о чем раньше говорили «слепой случай». А зона эпсилон – легенда, прижившаяся на Звездном флоте.

– Госпожа Ксантиппа! – сказал, запыхавшись, Тимох и козырнул. – Понимаю, что просить об этом не вправе, но все-таки, скажите: есть ли шанс для такого, как я, наблюдать работу второй мастерицы на месте, в ее челноке? Запрещает ли это ваша традиция?

Бесстрастная Ксантиппа на этот раз не стала скрывать удивление:

– Зачем это вам, молодой человек?

– Чтобы в следующем воплощении не тратить впустую отпущенное мне время жизни и разгадать тайну зоны эпсилон!

Тимох философски вздохнул.

– Ваше полное имя, пилот?

– Тимох Рей Гвен Тимофей Ило Семилунен.

– Так. Четвертое поколение поселенцев Ило Семи-лунного. Вас назвали в честь прадеда-первопроходца, именуют старым вариантом имени. Будьте добры, офицер, напишите, как на самом деле звучало имя вашего прадеда? Если семейная традиция сохранила фонетику произношения.

– Конечно! – как само собой разумеющееся ответил Тимох. – Меня зовут так, как звучала краткая форма имени Тимофей. Это, знаете ли, один из языков планеты-матери, мне нужно использовать два регистра, кириллицу и латиницу. На вашем кубо это возможно? Вижу, есть. – Он набрал: «Цiмох».

– Молодой человек, я знаю кое-что именно об этом языке. Немного, но знаю. Могу перевести название вашего патрульного корабля.

– О?! – только и нашелся офицер.

– Певень – это птица, возвещающая зарю. Птица живет на Земле, и с птицей связано множество легенд. Певню приписывалось свойство разгонять ужасы ночи.

– Певень будит солнце! – вставил Тимох, не скрывая гордости за свой корабль – он любил «Певня» за все, и за славное имя тоже.

– А еще у этой птицы задиристый и упрямый нрав.

– Это по мне! – хохотнул Тимох.

– И еще певень – хозяин и защитник стайки самочек, – поддержала Ксантиппа, про себя подумав: «Надо же, как все складно!»

Патрульный отшутился:

– Вот и я давненько подумываю, не переименовать ли восемь кораблей моего взвода в «Курочек», да по номерам?

– Молодец! – ответила старая белошвейка. Метнула на пилота оценивающий взор, ее губы дрогнули и уголки рта растянулись. Тимох не сразу понял, что госпожа удостоила его улыбки.

– Ваши предки, судя по имени, все с Ило Семилунного?

– Одна прабабушка эриданка.

– Похвально. Вы искренни и честны, как все жители Ило. Плюс эриданская кровь в ваших жилах… Интересное сочетание… Впрочем, теперь мне многое понятно: вы последовательны в своих намерениях, и я обязана вам помочь. «Певень», «Певень»… – Госпожа в задумчивости словно покатала слово на языке и буркнула в сторону: – Надо же – певень!