Онлайн книга «Экзотический симптом»
|
– Так что, оставить сайт в покое? – Пока да. Было бы здорово заполучить секретный пароль, но об этом приходится только мечтать! Попробую провентилировать еще раз знакомых погибшей – вдруг кому-то из них что-то об этом известно? Когда Осипов ушел, немного расстроенный, как показалось Алле, она принялась размышлять. Что известно на сегодняшний момент? Что погибла молодая девушка, работница органов опеки и попечительства. Что у нее были странные отношения с соседом, который ранее за ней ухаживал, но способ убийства слишком уж замысловатый для такого, как он… Да и могли он так сильно обозлиться на бывшую девушку, чтобы попытаться ее убить? Если бы речь шла о спонтанном убийстве, можно еще согласиться, но оно, совершенно определенно, было запланировано, причем убийца попытался обставить все как самоубийство. Нет, вряд ли Токменев виновен в чем-то, кроме дебошей и скандалов. Теперь о работе. Получала ли Ямщикова угрозы, как некоторые ее коллеги? Надо и это проверить. С другой стороны, мать наверняка упомянула бы об угрозах… Если, конечно, Лида рассказывала. Может, она не хотела расстраивать и пугать мать? Кто тогда может быть в курсе – подруги? В общем, пока мало что проясняется. И еще: каким образом подпись Лиды оказалась на акте об изъятии детей Карпенко, раз она все время сидела в кабинете? А теперь этот странный сайт, меняющий названия, как модница наряды… Оставалось надеяться, что разговор с Карпенко добавит кусочков к головоломке, над которой бьются Алла и ее команда. Пока – безрезультатно! * * * – Какой-то ты потрепанный! – заметил Иван Гурнов при виде Мономаха. Тот только рукой махнул – ну, не в настроении он рассказывать о столкновении с громилой и о договоре с Диду. – Работы много, – добавил Мономах, видя, что патолог не удовлетворился его неопределенным жестом. – Достало все! – Поним-а-а-аю, – протянул Гурнов, но лицо его при этом выражало сомнение. – Ты звал меня, чтобы понизить мою самооценку или у тебя есть что рассказать? – Одно другому не мешает, знаешь ли… Проблема в том, что рассказывать нечего, могу лишь констатировать факт: мы зря вломились в дом Протасенко! – Значит, источник мелиоидоза не там? – Определенно нет. Так что будем делать дальше? Мономах задумчиво потер подбородок, ощущая под пальцами начавшую прорастать щетину: это не дело, нужно побриться! – Слушай, – сказал он, внезапно озаренный мыслью, – помнишь, я нашел у Протасенко брошюры с рекламой операций по увеличению груди? – Те, что из нашей больнички? – Если предположить, что Протасенко делали грудь у Каморина… – Да чего тут предполагать – можно же просто-напросто спросить, – перебил Мономаха Гурнов. – Верно, можно. Так вот, что, если проблема в имплантах? Вдруг они заражены… каким-то макаром? – Ты хотя бы представляешь себе, что бы это означало?! – пробормотал Иван. – Это означало бы, что множество врачей, использующих такой вид имплантов – ну или импланты из какой-то определенной партии – неосознанно подвергли, и подвергают, пациентов смертельной опасности. Но мы же можем предположить, верно? – Ты же понимаешь, что импланты младшей Протасенко бесполезны для исследования, да? – Но ведь можно проверить другие! – Ты хочешь прийти к Каморину и прям ему в лицо заявить: «Мы считаем, что у тебя тут отравленные сиськи?!» – Ну., да, как-то так. Если этого не сделать, может пострадать куча народу! – Я – пас: после похищения ключей у нас с Камориным никаких отношений нет, поэтому я не рискнул бы с ним связываться… – Похищения?! – А как, ты думаешь, я заполучил их? – Ну, ты… совсем с ума спятил! – А вы вроде приятельствуете? – Ну, можно и так сказать, – вздохнул Мономах. – Надеюсь, так оно и останется после нашего с ним общения на эту тему! Но внутренний голос говорил Мономаху, что надеется он напрасно. * * * Алла, как обычно, сидела на подоконнике, глядя на Невский проспект в сгущающихся сумерках. Они уже не такие плотные, как осенью или зимой, ведь близился апрель с его короткими периодами потепления и дождями, смывающими черный от копоти и выхлопных газов снег. Фонари включились, и поток машин внизу, казавшийся бесконечным в эти часы, длинной блестящей лентой на средней скорости двигался по главной артерии города. В руке Алла держала бокал красного вина, купленного Дмитрием по дороге. Несмотря на то что сам он находился всего в двух шагах, ее мысли витали далеко от этой комнаты. – Эй, ты со мной? – услышала она голос любовника, доносившийся словно бы издалека. – А? – переспросила Алла, отвлекаясь от размышлений. Он поднялся из кресла, в котором сидел, приблизился и опустился рядом на подоконник. Его длинное, худое тело, казалось, заняло все пространство от стены до стены, оставив ей лишь крошечный кусочек, в котором едва хватало воздуха. – Послушай, – сказал он, – если бы ты поделилась своими проблемами со мной, может, пришла бы к какому-то полезному выводу? – Ты взаправду так считаешь? – Говорят, что проговаривание вслух улучшает мозговую деятельность. – Ну что ж… Тогда слушай, – Алла поставила бокал между ними и на несколько секунд прикрыла глаза, соображая, с чего бы начать. Затем она выложила сыщику все, что ей рассказал Мономах. Негойда только присвистывал в самых животрепещущих местах, а когда она закончила говорить, произнес: – Ну, знаешь, твой этот Пилюлькин – тот еще авантюрист! И как, спрашивается, он умудряется вляпываться в истории, причем по нескольку за раз?! – Это потому, что ему не все равно, – вступилась за Мономаха Алла. И еще ей не понравилось, что Дмитрий назвал его «Пилюлькиным» – хоть это прозвище и принадлежит перу известного детского писателя Носова, ей показалось, что по отношению к Мономаху оно звучит уничижительно. – Он мог бы заниматься своей непосредственной, врачебной, деятельностью и оставить все проблемы пациентов им самим, компетентным органам или начальству, – продолжала она. – Мало кто может похвастаться такой отзывчивостью к проблемам других людей, тебе не кажется? – Почему же, мало кто? – пожал плечами Дмитрий. – Вот ты, к примеру, тоже помогаешь людям, верно? – Только вот я делаю это по обязанности… вернее, потому что мне положено по роду деятельности, а он – из человеческого участия, чуешь разницу? – Ну да, я понял, он – ангел! – фыркнул Дмитрий. Алла отлично понимала, что он просто ревнует, но не могла остановиться, защищая Мономаха. |