Торн раскачивался, все ближе подлетая к цели, и Сель-хан, который услышал скрежет металла, на миг отвлекся от Тэйны, пытаясь проткнуть мечом беспомощно висевшего на цепи землянина. Но Тэйна, увидев, что Торн в опасности, тотчас бросилась ему на помощь, с такой силой атаковав своего похитителя, что он вынужден был опять повернуться к ней.
Наконец ступни Торна ударились о каменный выступ. Цепь ослабла, и он повернулся, чтобы отцепить ее. А когда, сделав это, он оглянулся, увидел то, что привело его в безумную ярость и отчаяние. Два фута клинка Сель-хана торчали из спины Тэйны. С мучительным стоном девушка осела на пол.
Торн яростно бросился в атаку, но ярость и горе — плохие союзники в поединке на мечах. Землянин, стремившийся лишь прикончить противника и нисколько не думавший о собственной безопасности, позволял себе такие дерзкие выпады, что открывался контратакам противника.
И лишь когда он получил не меньше двух десятков ран и почувствовал, что слабеет от потери крови, здравый смысл взял верх над бессмысленной яростью. Торн начал фехтовать хладнокровно и расчетливо.
Сель-хан тотчас заметил перемену в своем противнике, и тень страха мелькнула на его плоском лице. Однако он дрался все так же ожесточенно.
Торн сражался спокойно, с легкостью и точностью нанося и парируя удары. Теперь он так запросто управлялся с противником, что, услышав далеко за спиной звон металла, позволил себе оглянуться и посмотреть, кто вошел в пещеру. С изумлением он разглядел Нэву, вила Мирадона, Ков-Лутаса и Лал-Вака. И увидел, что Мирадон тянется к концу цепи, которую качнул ему навстречу Йирл Ду. Но не вил, а Нэва, стоявшая рядом с ним, первой ухватилась за цепь и перелетела через пропасть.
Торна это так изумило, что он не успел отразить удар по голове. Клинок Сель-хана рассек головной ремень и вонзился в череп землянина.
Он увидел мириады пляшущих звезд, и кровь хлынула из раны, заливая глаза и ослепляя его.
Но и ослепленный, он бросился в атаку, вынуждая врага пятиться все дальше, пока Сель-хан не оказался на самом краю пропасти. Опять Сель-хан попытался применить удар по голове, который так хорошо сработал в первый раз, но теперь Торн сумел отразить его и сам ответил стремительным ударом — скользящее лезвие клинка начисто снесло голову все еще ухмылявшегося Сель-хана. Голова упала к ногам Торна, а обезглавленное тело, зашатавшись, рухнуло в пропасть.
Качаясь, словно пьяный, Торн пинком отправил ухмыляющуюся голову вслед за телом. И сам качнулся вперед…
Глава 23
Торн медленно открыл глаза, моргнул и в изумлении уставился на расписанный фресками потолок. Фрески изображали марсианскую батальную сцену: осажденный город отбивает штурмующее его бесчисленное войско. Четыре массивные золотые цепи, свисавшие с потолка, поддерживали диван, на котором лежал землянин, укрытый шелковыми покрывалами — ярко-синими, расшитыми золотом. Быстро оглядевшись, Торн увидел, что находится в роскошно обставленной комнате, залитой солнечным светом, который струился из трех больших круглых окон. Прозрачные секторы окон были раскрыты, как лепестки цветов, пропуская утреннюю прохладу. В висячем кресле у дивана сидел седовласый старик, сосредоточенно изучавший содержимое большого свитка.
— Лал-Вак! — воскликнул Торн.
Старый ученый с улыбкой повернулся к нему.
— Ну, наконец-то ты меня узнал, — сказал он и, отложив свиток, подошел к дивану.
— Где я? — спросил Торн.
— Во дворце, где же еще. — Лал-Вак указал на шелковые покрывала и вышитый на них герб. — Это цвета и герб королевского рода Ксансибара.
— Ничего не понимаю. Последнее, что я помню, — пещера…
— Совершенно верно. Нэва оттащила тебя от края пропасти. Ты потерял много крови и лишился чувств у нее на руках. Йирл Ду оставил стражу в захваченном логове мятежников, а потом мы взяли в замке еще пятьсот таккорских мечников и вылетели сюда. Мечники без труда очистили дворец, и народ с великой радостью приветствовал возвращение вила Мирадона. Людям до смерти надоели жестокости Иринц-Тела и Камуда. Но все это произошло шесть дней назад. Все это время ты метался в горячке. Вчера придворный лекарь снял с твоих ран джембал и объявил, что они исцелились. А вечером ты заснул здоровым, глубоким сном, который, по мнению лекаря, должен был окончательно восстановить твои силы.
Торн невольно поднял руку и ощупал шрам на голове. И снова перед его глазами возникла ужасная картина схватки в пещере…
— Бедная Тэйна, — пробормотал он.
— Но Тэйне уже лучше, — сказал Лал-Вак. — Лекарь говорит, что через пару дней она сможет встать на ноги.
— Что?! Я был уверен, что она мертва.
— Меч прошел слишком высоко. Рана оказалась болезненной, но не смертельной.
Торн откинул покрывала и перебросил ноги через край дивана. Голова у него закружилась.
— Куда ты собрался?
— К Тэйне, — ответил Торн.
— Но ведь ты еще не можешь вставать!
— Разве?
Торн выпрямился, неуверенно пошатываясь. Ноги у него подгибались, в голове стоял туман. На столике неподалеку стояли кувшин с пульчо и несколько кубков. Лал-Вак наполнил один и протянул землянину. Тор залпом осушил его и потребовал еще. Затем он, шатаясь, двинулся к душевому шкафу, отказавшись от помощи своего седовласого друга. Сбросив ночную рубаху, он вошел в душ, прикрыл за собой дверь и наступил на пластину. Через несколько минут, весь мокрый, он вышел, протирая глаза. Проморгавшись, Торн увидел перед собой знакомую фигуру с двумя большими пучками сухого мха.
— Ворц! — воскликнул землянин.
— Он самый, господин мой, — отозвался маленький ординарец, проворно вытирая Торна. — Его величество отпустил меня служить тебе, и я надеюсь, что ты меня не прогонишь.
— Ни в коем случае, — ответил Торн. — Если его величество позволит, ты отправишься со мной в Таккор.
— Спасибо, господин мой.
Ворц уже приготовил для Торна одежду и оружие. Торн надел великолепный покров оранжевого цвета с черной каймой — цвета дворянства, медальон с таккорским гербом и пояс с оружием — мечом и дагой, изукрашенными драгоценностями, с рукоятями в виде таккорских змей.
— Ну как, Ворц, приличен мой наряд для визита к даме?
— Мой господин, ты великолепен, — ответил ординарец, и Торн некстати вспомнил, как Ворц облачал его в прошлый раз — в вечер приема у Иринц-Тела, когда он и Нэва открыли друг другу свои чувства и когда их застали врасплох и она обрекла его на баридиевые копи. Но вспомнилась ему и другая картина, смягчившая горечь воспоминаний и немало его озадачившая, — Нэва, которая, рискуя жизнью, перелетела через пропасть и оттащила его от самого края бездны…
— Идем, — сказал он, взяв под руку своего старого друга, — отыщем апартаменты Тэйны.
Некоторое время они молча шли по коридорам. Затем Торн вспомнил об Иринц-Теле.
