Онлайн книга «Чумовая попаданка в невесту»
Придётся всё же приучать Дану к самостоятельности. Пусть вышивает. Полотенец и ниток он ей купит. — Боярышня! — в шутку позвал он девушку. — Прошу к столу! Дана прибежала тотчас же, замерла в дверях и сложила руки в восхищённом жесте: — Ой, как всё красиво! А пахнет как… необычно! — Оно, в принципе, должно быть и вкусно, — скромно ответил Матвей, отодвигая стул и приглашая Дану сесть. — Может, недосолил… Но подсолишь по вкусу. — Не хочу, чтобы ты растратился на соль для меня, — она покачала головой, взяла вилку — всё ещё неловко, но уже уверенно. — Я тебя умоляю! Соль стоит копейки! Картошка дороже! Дана посмотрела на Матвея с недоверием, потом взяла в руку солонку. Потрясла осторожно, удостоверившись, что она полна, и протянула: — Наверное, у вас богатое княжество, раз каждый может себе позволить держать в доме столько соли… Матвей очень постарался не рассмеяться и подвинул ближе к Дане плошку с салатом. Попробовав помидоры, девушка наморщила лоб: — Очень странный вкус. Это овощ? — Кто говорит, овощ, кто — фрукт, а некоторые считают его ягодами. — Ягоды сладкие, — возразила Дана. — А это… пряное. — Если честно, то мне всё равно. Хочешь картошки? — А это тоже овощ или ягода? — Это корнеплод, — развеселился Матвей, накладывая ей в тарелку запеканки. — А-а-а, корешки, значит… Мы их запекаем, только такого у нас нет. — Конечно, ведь только через несколько веков Пётр Первый привезёт в Россию первые клубни картошки, — менторским тоном сказал он. — А что вы едите, кроме репы? Они болтали на кулинарные темы почти час. Дана, как и в прошедшие несколько дней, оказалась благодарной слушательницей и обстоятельной рассказчицей. Матвей узнал, как печь хлеб в русской печи, и объяснил всё, что знал, о производстве сахара и муки. А потом невзначай упомянул о десятках разных пирогов и тортов, которые можно купить в магазине недалеко от дома. Дана не поверила. Матвей предложил: — Ну, тогда пойдём и сама увидишь! — Как это? — растерялась девушка. — Надо выйти из дома? — Без этого не получится дойти до магазина! — рассмеялся Матвей. — Одевайся и пошли! — У меня нет одежды, — опечалилась она. — Вот беда! Надень Янкины штаны, сапожки, куртку. Они тебе будут впору, ведь вы одинаковые по размерам. — Я не могу, — Дана опустила глаза. — Мне кажется, если я надену порты и этот тулуп с цветами, то никогда больше не вернусь домой. Да и не хорошо это… Чужие вещи-то. Матвей встал, подошёл к ней, тронул за плечо, не зная, как утешить. Сказал неловко: — Дан, не грусти. Всё наладится. Мы обязательно найдём способ поменять вас обратно. — Эх, Матвеюшка… Знать бы, взаправду ли всё, что со мной приключилось, это Божья воля… Она была такой печальной, что невольно захотелось её утешить. И, в то же время, Матвей знал, что эта девушка — не его. Не Яна. Уже хотя бы потому, что Янка никогда не звала его так ласково. Мотя, жопа моя, Матик, Матвеище даже! Но никогда Матвеюшка… — Ладно, иди оденься, я покажу тебе Москву, — нарочито весело сказал он, чтобы не скатиться в тоску. — Сейчас подберём тебе гардеробчик. И не парься. Янка, если оказалась на твоём месте, точно натянула твоё платье. Через полчаса Дана со смущённым лицом вышла из комнаты на кухню и робко протянула: — Ну как? Матвей поднял брови и ответил: — Вау! Девушка преобразилась и стала ещё больше похожа на Янку. В джинсах-слим, в толстом, грубой вязки сером свитере, в ботиночках на каблучках она была просто красоткой. Решено! Долой банный халат и длинные ночнушки. Пусть осваивает современную моду! — Ты охренительна! — Охренительна, — тихо повторила Дана, и по её лицу было видно, что она пытается увязать слово «хрен» с похвалой. Не поверила. Матвей качнул головой: — Ну да, тут надо просто выучить. Охренительна — прекрасна. Я охреневаю — я нахожусь в прострации от чего-то. Хрен тебе — не получишь. Хрен с тобой — ну и ладно… Русский язык, самый великий и могучий, особенно что касается матерных слов и приравненных к ним. — Матерные слова, — уже почти в панике сказала Дана. — А матерные слова обязательны? Их надо всегда всем говорить? — Нет! — Матвей смеялся. — Только тем, кого хорошо знаешь! Не вздумай кому так на улице сказать! — А что такое «прострация»? — М-м-м… Когда ты охренел… То есть… Ну, застыл с раскрытым ртом, что ли. — А-а-а… Всё это так сложно! У нас говорят: изумился, диво дивное увидел… — Ну, тип того. Короче, ты просто диво дивное! Дана подозрительно глянула на него и уточнила: — Как чудо в перьях? — Вовсе нет! Просто… ты очень красивая. Матвей выдавил эти слова, которые, кроме Янки, никому не говорил, а Дана улыбнулась довольно: — Ну вот, так бы и сказал! Когда он открыл входную дверь, Дана прижалась к нему, схватила за локоть: — Ой, боязно мне, Матвеюшка! Боязно-то как! — Не бойся, я же с тобой. — А вдруг потеряюся? Что со мной тогда станет? — С чего бы тебе теряться? Ну, подожди. Вот. Он протянул ей Янкин смартфон. Всё равно там, где сейчас его любимая девчонка, он ей не понадобится… — Смотри. Код шесть-пять-три-один. Запомнила? — Господь всемогущий, что это за закорючки? Куда чего тыкать-то? Матвей выругался про себя. Всё оказалось намного сложнее, чем он думал. Ладно, мы пойдём другим путём, как завещал великий Ленин. Открыв приложение для пароля, Матвей выбрал графический ключ: — Смотри, вот так — рисуешь три линии, и он откроется. Продемонстрировал, протянул Дане. Как ни странно, с рисунком она справилась сразу. Он ткнул в контакты, потом в свой номер: — Вот так сможешь мне позвонить. Просто нажмёшь на зелёную кнопку, приложишь телефон к уху, и я отвечу. Договорились? — Диво дивное-е-е! — протянула с уважением Дана. — Технология, — поправил её со смехом Матвей. К счастью, шарахаться от машин Дана не стала. Жалась к нему, смотрела широко распахнутыми глазами на мир, но вела себя прилично. Зато разглядывала себя во всех витринах. И походу, ей нравилось. Вертелась во все стороны, чтобы не упустить ни малейшей детали… Правда, краснела ещё немного при взгляде на обтянутую джинсами попу, но это скоро пройдёт. В Добрынинском было, к счастью, не слишком людно. И то у Данки чуть не случился приступ агорафобии. Матвей дал ей отдышаться немного, а потом взял за руку и повёл сразу к тортикам. Дана смотрела на витрину глазами восторженного ребёнка, а потом прошептала: |