Книга Бесы с Владимирской горки, страница 10 – Лада Лузина

«…твой хрыч прячет в нем что-то опасное… или опасность грозит ему…»

«Может, бизнес Арнольдовича скоро накроется медным тазом? – сострила Катя. – Точно накроется, если он станет продавать клиентам подобный металлолом».

– Что это у вас за рухлядь? – брезгливо изумилась она.

– И не говорите. До чего низко я пал!.. – самоиронично улыбнулся Арнольдович. – Есть у меня один клиент, высокопоставленный, а любит вот такое старье. Для него и скупаю. Завтра должен заехать, забрать.

Завтра. Катя отметила, что Даша Чуб не ошиблась, ехать к Арнольдовичу следовало немедленно. Понять бы еще, за каким медным тазом она приперлась сюда?

– И за сколько вы отдаете все это барахло? Оно же копейки стоит.

– Вы бизнесмен, Катерина Михайловна, знаете сами, копейка рубль бережет. Да и сам клиент – не копеечный. Я не в убытке. Сегодня он у меня этот «непотреб» купит, а завтра я ему прялку расписную продам за две-три тысячи не-гривен.

Катя еще раз недоуменно поворошила сомнительные сокровища сундука, пытаясь понять, что могло здесь привлечь Великий Город – таз, старая терка, четыре ключа, ржавый фонарь «летучая мышь» и древний амбарный замок. Все это полудрагоценное добро в изобилии продавалось на Андреевском спуске.

– Вещь очень своебычная, – Арнольдович закончил осмотр кольца с одолень-травой. – Здесь нет клейма, но я готов поклясться, что это рука Йосифа Маршака, первого киевского ювелира серебряного века! Возможно, клеймо не поставили по просьбе заказчика… Но в чем причина подобной просьбы? Прелюбопытно!

«Просто любое клеймо может нарушить магию – заклятия ритуалы, амулеты не терпят лишних слов, даже если это и имя великого мастера», – мысленно ответила ему Катерина.

Она была довольна. Приятно осознавать, что Виктор Арнольдович Бам стоит всех денег, которые успели перекочевать из кармана Дображанской в его антикварный салон «Модерн».

– Вы можете оставить мне эту вещицу на время? – спросил он. – Я постараюсь узнать больше.

– Увы, но нет… Послушайте, – она взяла в руки медную ступку, недоуменно осмотрела ее со всех сторон – может хоть на ней обнаружатся интересные клейма? – Я, пожалуй, куплю у вас этот сундук. – Она тоскливо окинула взглядом набор бесполезных вещей. – У меня кузина недавно построила дачу, хочет оформить в народном стиле, просила помочь ей насобирать вот такого фуфла. Еще месяц назад попросила, а я и забыла. А тут вот вспомнила.

– Простите, голубушка, но клиент будет завтра с утра, у нас уж все договорено и отменить невозможно. Сами понимаете, что он мне скажет, когда узнает, что перед приходом я отдал кому-то другому его сундучок. Как минимум – укажет на дверь. То есть не укажет, но откажет в доверии.

– Вот как? – Катя мысленно возблагодарила Бога за то, что она красивая женщина и не обязана обременять диалог наличием логики. Иногда это очень облегчает жизнь. – Значит, мое доверие вас не волнует?

– Катерина Михайловна, о чем вы?! – замахал руками Витольдович. – Да я за неделю подберу вашей кузине такой же сундук. И даже не за неделю, за день-два… За сутки, хотите?

– Нет, я хочу именно этот! – Катя взглянула на золоченые часы с колоннами в стиле ампир («Топов ждет уже 40 минут, нужно спешить») и взяла антиквара за подбородок.

– Ну, если вам так приглянулась какая-то конкретная вещь, возьмите ее. Просто в подарок, – пролепетал Бам.

«Твои бы слова, да Киеву в уши», – подумала Катя. Кабы она знала, какая вещь ей «так приглянулась», это бы сходу решило полдела.

– Нет, я хочу купить все! – Катя полностью исключила из тона капризно-женские нотки. – Сколько он стоит? – Дображанская легко могла принудить антиквара одним движением пальца с кольцом оделень-травы, но она дорожила отношениями с Виктором Арнольдовичем и не хотела быть виновницей его неприятностей. Во всяком случае, делать это бесплатно.

– Сам сундук-то стоит гроши… – тоскливо протянул антиквар.

– Я говорю не о нем. Сколько стоит ваш клиент? Сколько вы намеревались получить с него в настоящем и будущем? Я заплачу вам всю эту сумму. Я покупаю его у вас. Столько вам хватит? – она подошла к нарядному ампирному столику с еще более нарядным бронзовым письменным прибором из девяти предметов и быстро написала на бумажке число с хвостом из нулей.

Ее щедрость была убийственной – Виктор Арнольдович округлил глаза, сглотнул, вскинул брови и позабыл опустить.

– Извольте, моя драгоценнейшая, он ваш, – ошарашенно показал он на сундук. – Я уже перестал удивляться вам, Катерина Михайловна.

– Это правильно. Да и чему? Просто у меня плохой характер. А деньги, власть и подавно делают людей совершенно невыносимыми.

Арнольдович вздохнул: ах, если бы все было так просто!

– Сундук доставят вам завтра. Куда прикажете?

– Нет. Я хочу забрать его прямо сейчас.

– Но он неподъемный. Утюги, ступки – невероятно тяжелые!

– Значит, мы перенесем их в мою машину частями. Сейчас позову водителя.

Кажется, это заявление, в комплекте с Катиной внезапной, непреодолимой, немедленной потребностью в старых ржавых утюгах и гвоздях, поразило Виктора Арнольдовича даже больше, чем предыдущий инцидент.

Настоять на своем, получить любой ценой, – это входило в число известных ему Катиных черт. А вот в нелегитимной любви к проржавевшим гвоздям Дображанская уличена никогда не была.

Тем не менее, спорить антиквар не стал. Вздохнул и, не сказав ничего, вынул из сундука четыре самых тяжелых предмета, – таз, ступку и два утюга, с хищными зубчатыми ртами.

– Сейчас принесу для них отдельные сумки. – Ставший слишком узким халат мешал ему, и с беззвучным бурчанием Арнольдович снял парадно-домашнюю одежду, с видом обреченного грузчика нагнулся к утюгам.

Катя попыталась приподнять заметно полегчавший сундук.

– Что вы делаете? Не подымайте тяжести, вы надорветесь! – воскликнул Виктор Арнольдович.

Он оказался прав, сундук все еще был тяжелым, и Катя с грохотом поставила – скорей даже уронила его обратно на пол.

И вскрикнула!.. Паркетный пол под антикваром и Катей резко качнулся, как палуба корабля, угодившего в шторм. На потолке жалобно звякнула хрустальными подвесками люстра, хлопнул стеклянной дверцею шкаф. Все девять предметов подпрыгнули на столе, испуганно замолчали и встали ампирные часы, а из ближайшего комода со скрипом выдвинулся нижний ящик, сделав его похожим на человека с удивленно отвалившейся нижней челюстью.

Не удержав равновесия, Катя почувствовала, что летит на диван. Нелепо размахивая руками, Виктор Арнольдович Бам упал прямо на Катю, – ткань ее алого платья поползла вниз, обнажая грудь.

В ту же секунду произошло еще одно событие – на крыше противоположного дома быстро защелкал затвором фотоаппарат. А в следующую секунду испуганная люстра зазвенела всем телом, и в комнате погас электрический свет.