— Пожар — это одно из многих наших приключений. Мы были молоды, влюблены друг в друга, в нашу жизнь. Но в какой-то момент для меня все оборвалось. Я не могу вспомнить, как ни пытаюсь, что же случилось. Но чувство болезненной, ледяной пустоты навечно отпечаталось в памяти. Наверное, я потеряла кого-то из родных, ничто другое не может причинить такие муки. И я решила стать Хранителем, чтобы убежать от боли, скорее всего. Или чтобы восстановить справедливость, ведь я не помню, как все случилось, возможно, это был не несчастный случай.
— А вы точно уверены, что стать Хранителем вас сподвигнула смерть кого-то из близких? — осторожно переспросила я. Все-таки я знаю, насколько тяжело говорить на эту тему. — Может, не нужно гадать и полагаться на одни только ощущения?
— Если чувства человека могут быть ошибочны и нестабильны, то ощущения Хранителя точны и очень тонки. Я практически уверена в причине своего становления Хранителем. Только вот тогда я не подумала о Николае. Мой поступок был насквозь эгоистичным, ведь я могла восстановиться, лишь находясь рядом с ним, но путь выбрала более легкий и быстрый: забыть. Как оказалось, ощущения остались. Николай до последнего не верил, что я кардинально меняю свою жизнь и в этой жизни не останется места для него. Он говорил, что это предательство, а не решение проблемы, но меня, обычно такую непостоянную, на этот раз переубедить стало невозможно. Я ушла. Память о прошлой жизни исчезла, о Николае и обо всем остальном я забыла. Странно и обидно, что любовь исчезла, а боль осталась, но жизнь Хранителя учит многому. Сейчас от вспыльчивой и раненой девушки почти не осталось следов. Через год после того, как я ушла в храм, у нас появился новый Хранитель… В первую минуту встречи с ним я собиралась лишь представиться, но следующие минут десять все воспоминания, связанные с Николаем, всплывали, сменяя одно другим. Оказалось, что, раз мы были знакомы раньше, то печать, накладываемая на нас, не сработала и разрушилась. Мы помнили все, связанное исключительно с нами, следовательно, вернулась и любовь. Но Хранителям… — Грета замялась, наконец-то посмотрев на меня.
— Нельзя, — вставила я, сочувственно взирая на женщину. Она слабо кивнула.
— Нельзя. Вообще ничего нельзя. Так и живем. Если честно, я нисколько не жалею, что стала Хранителем, но Николай… Он пошел сюда следом за мной, хотя мог прожить жизнь по-другому.
— Он просто любит вас и видит свою жизнь лишь рядом с вами, — скромно сказала я, надеясь, что не выгляжу маленькой девочкой, говорящей умные фразы, смысл которых ей неясен.
— Любит… — эхом отозвалась Грета и подставила ладонь под холодные струи воды. — Главное, что он простил меня, простил мне мое предательство. Разве это не чудо? — спросила женщина, бросив на меня слегка ошалелый взгляд. Я поднялась и неспешно подошла к фонтану, протянув ладонь рядом с рукой Греты.
— Конечно, чудо. Как же я хочу, чтобы у меня все было идентично.
— Будет. Ведь мы так похожи, не правда ли?
Первым, что я увидела, когда проснулась, оказались рваные тени, снующие по тонкому балдахину, слегка трепыхающемуся от ночного ветерка. Сложно было понять, чему эти тени принадлежали. Казалось, они существовали сами по себе. Черные пятна двигались по кругу, словно где-то вверху висел дьявольский диско-шар. Уюта они вот совсем не создавали. Я резко села, от чего перед глазами вообще все поплыло, и стала совершать идиотские движения: отгонять тени рукой. Ладно хоть еще «Кыш!» не кричала. В принципе, это помогло, и тени исчезли. К сожалению, исчез и сам сон. Я оглядела комнату, утонувшую в лунном свете. Черно-белая скука. Сидеть на кровати без дела стало неинтересно, и я тихонько ступила на пушистый ковер, щекотавший босые ноги. В ванной еле слышно журчала вода, но туда идти не хотелось, поэтому я решила проверить Грету. Заглянув в гостиную, я обнаружила расправленный диван, на котором сиротливо лежали подушка с одеялом. Блеск, куда ночью подевалась раненая Хранительница? Я обшарила кухню, выглянула в коридор и только потом услышала шум в ванной, как будто кто-то снес с полки бутылку с шампунем. Ясно, дело о пропаже Хранителя можно считать закрытым, Грета просто ушла в туалет. Тогда почему там не горит свет? Так, рано я закрыла дело. Подумав, чем бы вооружиться, но так ничего и не выбрав, я бесшумно двинулась к ванной. С каждым шагом, приближавшим меня к водной обители, живот сводило все сильнее. Вот чего мне бояться в собственной ванной, если, к тому же, там наверняка Грета? Но мерзкое ощущение страха и орущий на меня инстинкт самосохранения без устали наносили удары по нервам. Так, Ника, без паники, там же вода, а, значит… Блин, это значит, что у меня ужасная память. Собрав последние капельки самообладания, я открыла дверь и… растянулась в счастливой улыбке.
— Тран! — воскликнула я и радостно повисла на шее парня. Тот поначалу растерялся, но быстро сориентировался и заключил меня в объятия. Я втянула носом запах мелиссы вперемешку с дымом и облегченно выдохнула, радуясь чувству умиротворения, моментально окутавшего меня. Все-таки иметь родственную душу очень даже неплохо.
— Привет, синеглазая Защитница, — проговорил он своим волшебным голосом и, отстранившись, тепло улыбнулся. — Я так понял, ты соскучилась?
— Конечно! Ты почему так долго не приходил? — не преминула я возмутиться, перебравшись обратно в спальную. Тран, усевшись на стул, с любопытством разглядывал комнату.
— Прости, в последнее время я совершенно выматывался и засыпал практически в полубессознательном состоянии. Спасибо тебе еще раз, я наконец-то чувствую себя на своем месте. Хотя рядом с тобой я чувствую себя еще лучше, но это так, к слову, — поспешно добавил Тран. Только сейчас я обратила внимание на то, что он одет в форму Воина. Знак на груди напоминал карикатуру на какого-нибудь китайского дракона.
— Я рада, что смогла помочь. Наверное, служба действительно пошла на пользу, ты выглядишь… хм, более живым. Тебе идет, кстати, — я полушутя сделала парню комплимент и подняла глаза на балдахин. По нему снова бегали хищные тени. Тран проследил за моим взглядом и слегка нахмурился. Судя по его выражению лица, он их видел.
— Ты тоже видишь тени? — спросила я, уже приготовившись к ответному вопросу «Какие тени?».
— Вижу. Боишься их?
— Не совсем, но… Что они такое вообще?
— Твои сновидения, горящие желанием проникнуть в твое подсознание, а я им мешаю, вот они и сердятся, — пояснил Тран, а я уже с интересом стала вглядываться в чернильные пятна, неожиданно вырисовывающиеся в какие-то символы. Хотя это наверняка самовнушение.
— Ты сможешь их, ну, прогнать? Они мне на нервы действуют, — призналась я, поежившись и решив, что лучше буду смотреть на Трана, чем на тени. Родные ярко-зеленые глаза понимающе на меня глянули и на несколько секунд закрылись. Вскоре тени сбежали, поджав рваные хвосты, в мир сновидений. Я облегченно вздохнула.
— Спасибо.
— Да не за что… Так, подожди, я же забыл, зачем вообще к тебе пришел!
— Так ты по делу пришел? Я-то думала, что ты соскучился! — с наигранной обидой воскликнула я, обняв подушку и отвернувшись. Тран перебрался на мою кровать и тронул меня за плечо.
