— Надо было вместе со всеми есть, а не тренировать силу воли. Кушай-кушай, — весело пожелал он лидеру и вместе с Тари вышел из кухни.
Туалет вместе с ванной тоже находился в многофункциональном подвале. Выйдя оттуда, Глеб увидел, что Улитарис все еще стоит здесь.
— Ждешь меня? — слегка удивленно спросил он, подойдя ближе. Тари посмотрела в пол.
— Я просто подумала, что ты можешь заблудиться на обратной дороге, — извиняющимся тоном сказала она, и Глеб рассмеялся.
— Да уж, у вас тут прямо лабиринт. Вот черт! — вдруг воскликнул он, проведя рукой по своей шее. — Я цепочку с крестиком потерял. Наверное, сорвал ее, когда быстро переодевался. Поможешь поискать? И проводишь заодно, а то я точно заблужусь, — попросил он. Тари кивнула и повела его в комнату. Уверенность Глеба в том, что он найдет потерянную вещицу сразу же, как только войдет в комнату, испарилась с его первым шагом через порог. Приземлившись на колени, он стал ползать по полу, заглядывая под все предметы мебели, ежеминутно что-то расстроенно бормоча. Улитарис, не желая стоять без дела в сторонке, тоже принялась за поиски. И удача оказалась на ее стороне.
— Вот эта? — спросила она, держа в ладони серебряную цепочку с довольно большим крестиком. Глеб просиял и поднялся с колен, протягивая руку. Тари отрицательно замотала головой. — Давай я помогу надеть. Можно?
— Конечно, — согласился парень и повернулся к ней спиной. От прикосновения к его шее горячих пальцев и холодного металла по телу пробежались мурашки. Он снова повернулся.
— Это олицетворение вашего бога? — поинтересовалась девушка, поднеся пальцы к крестику, но не решаясь до него дотронуться. Глеб улыбнулся и, взяв ее руку, сам поднес к серебряному символу своей религии.
— Да.
— Красиво, — почти одними губами прошептала Тари, опустив руку, и вздрогнула, когда Глеб дотронулся до ее щеки.
— За что она тебя ударила? — с негодующим видом спросил повелитель Земли, проводя пальцами по размытому контуру отпечатавшейся ладони. Девушка убрала его руку и опустила голову, но Глеб снова приподнял ее, взяв пальцами подбородок, чтобы смотреть в глаза небесного цвета как можно дольше.
— За то, что я пошла к тебе и закрыла ее в комнате. Ну, чтобы она не побежала следом, — смущенно добавила Тари. — Зитсу сказала, что сегодня я не должна была, ну… Ведь нам ничего не угрожало, вы просто пришли за помощью. Но потом она снова начала меня благодарить, ведь только так я смогла узнать, что вы — Защитники Миртрана. Это так странно, что вы здесь. Мы никогда не верили, что сможем увидеть вас. А Максим правда собирался нас убить? — вдруг спросила девушка. Глеба словно ударило током, и он посмотрел куда-то в сторону.
— Ну, как сказать… Просто у тебя был такой взгляд… Ты меня напугала, — с ухмылкой признался парень. — Так посмотрела на меня… Злорадно, хищнически.
— Прости! Хотя я не помню, чтобы смотрела на тебя именно так. — Тари нахмурилась, пытаясь вспомнить свою реакцию. — Скорее не злорадно, а просто радостно, разве нет?
— Наверное, просто я перенервничал и не так все понял, — признал ошибку Глеб. Неожиданно Улитарис подскочила на месте и завертела головой. Защитник взволнованно на нее посмотрел.
— Что-то не так? Что ты ищешь?
— Часы. В определенное время мне необходимо пить лекарство, и, если я пропустила нужный час, ничем хорошим это не обернется. О, Святой Ангел! Пойдем наверх?
Глеб закивал и устремился следом за хозяйкой, по дороге аккуратно спросив о ее болезни. Улитарис замялась и, судя по всему, отвечать не собиралась. Пролетев мимо застекленного сада, где к Зитсу и Эрике уже присоединился Максим, она поднялась наверх, Глеб не отставал и шел следом. Отыскав часы, Тари облегченно вздохнула, вымолвив только «успела», и накапала в чашку несколько капель какой-то темно-красной жидкости, залив их водой. Выпив все одним глотком, она так же молча помыла чашку и, обернувшись и наткнувшись на задумчивый взгляд Глеба, снова опустила глаза.
— Не отвечай, если не хочешь, я ведь не заставляю, — мягко проговорил он, подходя ближе. — Я просто волнуюсь за тебя, — признался он. Тари взмахнула ресницами, посмотрев на него с искренним удивлением.
— Правда? Ты ведь почти не знаешь меня.
— Разве? Мне кажется, я успел узнать достаточно, чтобы… начать за тебя волноваться, — с кривоватой улыбкой произнес парень, мысленно обозвав себя за такое нелепое построение фразы.
— Даже после всего, что я рассказала? — Казалось, Улитарис было жизненно важно услышать ответ на мучивший ее вопрос.
— Даже после всего, что ты рассказала, — повторил Глеб, решив пока больше не делать попыток приблизиться: Тари казалась ему самым хрупким и пугливым созданием на всем белом свете. Девушка вздохнула и вроде бы успокоилась.
— Мне нужно принимать лекарство два раза в сутки. Его сделал для меня Мастер. Он проводил со мной… два обряда отторжения, и на втором в моем организме что-то пошло не так, и вот теперь мне приходится поддерживать свое здоровье с помощью этого зелья. Мастер сказал, что это не навсегда, но пока придется пить, — практически на одном дыхании выпалила Тари, и было видно, скольких усилий ей стоило это признание. Глеб с непониманием посмотрел на девушку. «Обряд отторжения? Что за… Это в смысле… Аборт?!» — поразила его страшная догадка, и в это мгновение ему захотелось убивать всех Воинов Горной Долины, какие только попадутся на его пути.
— Тари, прости, что спросил об этом. Я не думал… Как же ты всё это выдерживаешь, скажи мне? — шепотом спросил он, взяв лицо девушки в ладони. Тари хрупкое и пугливое создание? Она самая сильная из всех девушек, которых он только встречал.
— Выдерживаю? — переспросила Улитарис, словно не знала такого слова. — Я просто живу. Ради Зитсу, ради тех, кто находится рядом с нами. Я не имею права страдать, болеть или заниматься чем-то подобным. Понимаешь? — спросила она, как будто объясняла Глебу теорию из квантовой физики, а не из жизни.
— Понимаю, — только и ответил он, хотя на языке вертелось еще множество вопросов. Что она чувствовала, когда поняла, что беременна? Да еще и от какой-то мерзкой скотины. О чем думала? Как пережила убийства еще не родившихся детей? Ей двадцать один, и она перенесла два аборта. К решению убивать любого попавшегося в руки Глеба Воина добавилось желание предать их пыткам перед смертью.
Больше не в силах ждать или сдерживаться, парень поцеловал Улитарис. Но не в губы: сначала он поцеловал ее горячую щеку, затем медленно, легкими, порхающими поцелуями, добрался до глаз, потом целовал виски, чувствуя пульсирующую под кожей кровь, покрывал поцелуями лоб. К губам он не прикасался, считая их чем-то непорочным и даже священным, позволяя Тари самой решать, достоин ли он касаться ее губ. И она решила, что достоин, накрыв его холодные губы теплым поцелуем. Горячая волна поднялась к самому сердцу Глеба, но он нашел силы сдерживать вдруг охватившую его бурлящую страсть, ни на секунду не забывая, сколько боли принесла девушке грубая мужская близость. По прошествии неизвестного количества минут они наконец-то оторвались друг от друга, снова тут же соприкоснувшись лбами и не разжимая объятий.
