— Они действительно нас ненавидят? — тихо спросил Максим, оборвав Эдайлу на середине предложения. Та повернулась к нему с привычной недовольной миной, но, к моему удивлению, смягчилась и покачала головой.
— Я подчинила призраки ваших родных и управляла ими. Неужели вы, имея такие огромные и добрые сердца, никак не можете поверить в то, что они не ненавидят вас? Им даже не за что вас прощать, потому что вы не виноваты в их смерти. Они любят вас, мои бедные дети, — с тенью сострадания во взгляде сказала ангельская невеста. — Пусть эта правда станет предсмертным подарком от меня.
— Ох, как мило с твоей сторо… — начала было я, но Максим перебил и меня:
— Спасибо, — прошептал он и нашел в себе силы улыбнуться, не язвительно, как делал в течение всего гротескного застолья, но с искренней печалью и облегчением. Я внимательно смотрела на него, пытаясь понять, почему же я не чувствую ничего подобного, ведь узнать правду было моей целью последнюю пару лет. Внезапно сознание пронзила зловещая догадка, и я повернулась к Эдайле.
— Если не мы виноваты в их смерти, то кто же? Почему они все погибли при таких странных обстоятельствах от наших Стихий? Раз уж настало время правды, может, ответишь и на этот вопрос?
— Забавно, что ты не обвинила меня прямым текстом, Ника, — вздохнула невеста ангела, — но я не причастна к их смерти. Я же говорила, что мы развязали войну для того, чтобы найти вас, так как же я могла убить ваших родственников, не зная, кто именно является Защитниками Миртрана? Их убила судьба Защитников, принадлежащая вам от рождения. Так должно было произойти, это своего рода проверка на прочность, и её устроила не я, а кровь предков, текущая в вас, и ваше предназначение. Против подобных вещей смертные бессильны.
— То есть моя мама погибла, чтобы в итоге погибла и я тоже, да? — горько усмехнулась я. — Потрясающе! Вообще-то наше предназначение в защите Миртрана.
— Я сказала, что смертные не могут противиться судьбе, но про бессмертных ничего не говорила, я вольна вмешиваться, куда захочу. К тому же, в каком-то смысле вы и защитите Миртран, ведь с вашей смертью война закончится, да еще и жизнь здесь станет лучше, когда мы усовершенствуем нашу магическую медицину. Разве не прекрасно?
— Когда мы уже умрем, а? — устало поинтересовалась Эрика, равнодушно разглядывая разноцветную листву на деревьях. Да что такое с ними творится? То один уже готов к смерти, то другая! А спасаться кто-нибудь будет?
— Что-то весело отпраздновать нам всё никак не удается, — задумчиво пробормотала Эдайла, постукивая ноготочком по подбородку и пристально нас разглядывая. — Что ж, раз вам так не терпится покинуть мир живых, я скоро вам в этом помогу, но мне нужно подготовиться. Так что отправляйтесь-ка пока и вы отдыхать.
Ангельская невеста взмахнула рукой, и меня закружил бесцветный вихрь, обрушив на тело волну боли. И почему все эти чертовы телепортации всегда сопровождаются мучительными ощущениями? Неужели нельзя придумать комфортный способ перемещения, обладая ангельской-то силой? К счастью, всё это быстро закончилось, правда, не лучшим образом: я больно шлёпнулась на холодный каменный пол. Оглядевшись, усмехнулась: и это называется «отправляйтесь отдыхать»? Что-то место заточения совершенно не смахивало на номер люкс, а вот на тюремную камеру очень даже походило. Какая прелесть.
Камера оказалось крошечной: черные стены располагались под углом, образуя пирамиду, одной гранью которой была классическая тюремная решетка, стоявшая под прямым углом. Я могла практически поклясться, что стены медленно, но верно сдвигались, намереваясь меня раздавить. Чтобы хоть как-то отвлечься от навязчивой мысли о такой непривлекательной кончине, стала разглядывать коридор, тускло освещенный скрытыми от взгляда лампами. Напротив моей камеры была аналогичная, но пустая. В которую через несколько секунд шумно приземлился возникший из воздуха Максим. Спустя пару мгновений характерные звуки в соседних камерах оповестили меня о прибытии в заточение и брата с сестрой. Я с опаской дотронулась до металлических прутьев, но ничего ужасного типа удара током не произошло. К сожалению, коридор был слишком широк, чтобы узники в противоположных камерах могли дотянуться друг до друга, но ладно хоть нам оставили возможность видеть и говорить.
Я ждала, пока Максим придет в себя после стремительного путешествия, наблюдая за его растерянным видом. Несмотря на весь ужас происходящих с нами событий, зрелище показалось мне забавным, и я невольно хихикнула. Командир резко обернулся на звук и, заметив меня, тоже припал к решетке.
— Ника! Ты как?
— Я в порядке. Вряд ли Эдайла покалечила бы нас перед торжественным мероприятием, скотина перед смертью должна быть здоровой, румяной и жирненькой.
— Фу, Ник! — раздался голос подруги где-то справа от меня. — Мерзость.
— Тебя больше пугает приближающаяся кончина или участь оказаться жирненькой? — со смехом в голосе поинтересовался её брат. Судя по всему, он был слева от меня. Значит, противоположная сторона целиком и полностью досталась нашему огненному другу.
— Так нечестно! — с наигранным возмущением воскликнула я. — Макс видит нас всех, а я вижу только Макса!
— Ты понимаешь, что это сейчас прозвучало несколько обидно?
— Смирись, Макс, твоя физиономия уже успела ей опостылеть, — хохотнул Глеб, и я виновато развела руками, обезоруживающе улыбнувшись командиру в качестве извинения. Максим с серьезным и оскорбленным видом покачал головой.
— Даже не пытайся задобрить меня своей ослепительной улыбкой, её скрывает твое чудо-платье.
Я возмущенно фыркнула, уперев руки в бока. Совсем про него забыла! Эх, такая голливудская улыбка истратилась напрасно.
— Ребят, — раздался голос ненадолго притихшей Эрики, — а чего мы такие веселые?
Я замерла и уставилась в одну точку. Слова подруги стряхнули с меня весёлость, и я растерянно посмотрела на любимого командира в поисках ответа на повисший в воздухе вопрос. Увидев на его лице лишь такую же потерянность и печальную полуулыбку, вздохнула и сползла на пол, боком прислонившись к холодным металлическим прутьям.
— Наверное, это нервное, — ответила я. — Сидеть в клетке и ждать смерти не лучшее занятие, да?
— Ник, это больно? Когда отбирают Силу?
Я поперхнулась, не успев высказать очередную ироническую фразу, которую тут же забыла. В голове возникли удушающие воспоминания: пещера с пробирающим до костей холодом, крики, стремительное осознание разрушающейся жизни и чувство вырванного скелета. От реалистичной картины, возникшей перед глазами, меня отвлек шум. Я повернулась и увидела Максима, севшего на пол и закрывшего глаза рукой. Воспоминания атаковали не только меня.
— Нет, — тихо проговорила я, скрывая дрожь в голосе. — Вполне терпимо, просто поначалу очень странные и непривычные ощущения. Это нас не убьет.
— Интересно, как тогда нас собираются убивать? — равнодушно поинтересовался Глеб, чем-то зашуршав: видимо, тоже поудобнее устроился на каменном полу.
