Я кивнула и, сдерживая рвущиеся наружу рыдания, отступила в сторону. Грету по очереди обняли все. Когда мы вместе взялись за руки, готовясь одновременно шагнуть в сияющий Проход, Хранительница уже стояла позади, готовясь уйти.
— Прощайте, Защитники Миртрана. Я благодарю вас за спасение нашего мира от гибели и за надежду на лучшее будущее, подаренную нам. Вы справились с тем, что судьба приготовила для вас, и я надеюсь, что зло больше никогда не потревожит ваши души. Живите долго и мирно, дети мои, — последние слова мы едва расслышали и, чувствуя, что сияние скоро погаснет, шагнули навстречу ослепительному свету.
Я больно ударилась всем телом о холодный грязный пол, не сумев сдержать протяжный стон. Где-то рядом с определенной периодичностью раздавались аналогичные звуки. Приподнявшись на локте, хотела оглядеться, но ничего не увидела в кромешной темноте. Всё получилось?
— Ах ты ж, чтоб тебя, колено… — запричитал Данила где-то справа от меня.
— Да Миртран нас просто выплюнул, — негодующим тоном заметил Сеня.
— У кого-нибудь есть фонарь?
— Пусть вон повелитель Огня нам посветит.
— Ха-ха, потрясная шутка.
— Погодите, мы перед уходом тут где-то спрятали один…
Я нащупала стену и с блаженством прислонилась к ней, вытянув правую ногу, ноющую от удара. Все вокруг ворочались, шуршали, кряхтели, пытаясь сориентироваться в пространстве. Вот кто-то споткнулся об мою ногу, и я решила пока ее убрать — не хватало еще кому-то погибнуть смертью храбрых от подножки после возвращения домой. Домой. Неужели мы и вправду здесь, дома, на Земле?
— Нашел! — радостно воскликнул Богдан, и темноту осветил слишком яркий и широкий луч света.
— Ай, — я поморщилась, прикрывая глаза рукой.
— Как-то все слишком легко в этот раз прошло, — заметил Максим. — В прошлый раз мы чуть с ума не сошли от путешествия между мирами, а теперь только шагнули — и уже грохнулись на пол маяка.
— Может, потому, что вернулись в свой родной мир? — предположила Эрика. — Я ноготь сломала…
— О, не успели мы покинуть Миртран, как у нас уже появились самые обычные и не связанные со спасением мира проблемы! — заржал Ян.
— А мы точно на Земле? — уточнил Глеб, осторожно поднимаясь на ноги.
— Ну, вроде да. Вон дверь, вроде бы та же самая.
— Так, может, пойдем? Чтобы уж точно убедиться, а то я пока не уверен, что мы дома.
Под путеводным лучом света мы толкнули дверь, и та поддалась легко, но со скрипом. Все облегченно выдохнули, забыв, что есть еще одна. Но и она оказалась не заперта — эй, сюда поставили новую дверь взамен выломанной! — спокойно выпуская нас на свободу. На безмолвную и мрачную окраину моего любимого, родного города, погруженного в ночную тишину. От нахлынувшего счастья мое сердце сжалось слишком болезненно, заставляя схватиться за стену маяка. Макс моментально оказался рядом, осматривая меня обеспокоенным взглядом, но я лишь улыбнулась, отдышалась и выпрямилась.
Земля. Родной город. Дом. Сейчас вернуться сюда казалось таким же нереальным, как когда-то — очутиться в Миртране. Я медленно скользила взглядом по силуэтам домов, магазинов, светофоров и снова плакала. Но теперь я точно знаю, что это слезы счастья.
— Э-э-э, народ… — Богдан замялся, и всем пришлось повернуться к нему. А он смотрел на стену маяка, где под лучом фонарика оказались развешены объявления о пропаже людей. С нашими распечатанными черно-белыми фотографиями.
— Что за фигня?!
— Группа молодых людей отправилась в археологический лагерь, бла-бла-бла, — забормотал Ян, подойдя ближе. — Связь с ними потеряна, бла-бла, если кто-нибудь их видел, сообщите информацию, бла-бла-бла. Хм-м-м… А кто-нибудь помнит, какое сегодня число? Ну или хотя бы месяц?..
Эпилог
Тёплый, но уже пахнущий осенью лёгкий ветер ласковыми потоками обволакивал кожу. Последние дни августа выдались на удивление погожими, словно у лета открылось второе дыхание. А судя по тому, что мы узнали о погодных ужасах, творящихся здесь в наше отсутствие, лето протекало для природы крайне болезненно.
Лёжа с закрытыми глазами в уютных объятиях Максима, я слушала шум воды, крики птиц и детей, гудение машин и не могла перестать улыбаться. Так спокойно. Ну, уже теперь, после того, как неделю назад мы внезапно заявились ко мне домой после самого продолжительного пребывания в неизвестном, мистическом лагере.
- Удивительно, что отец вообще выпустил тебя на свободу, — Макс продолжил разговор, который уже несколько раз затухал, прерываемый то поцелуями, то простым желанием поваляться в тишине.
- Я сказала ему, что мне так и так придётся пойти на учёбу, а значит, надо потихоньку выходить в люди.
- Вот бы у меня все так легко разрешилось, — вздохнул парень.
- Папа до сих с тобой не разговаривает?
- Ага. Как резко безумная радость может смениться яростью, когда твои родители вдруг вспоминают, что ни в каком из лагерей универ меня не регистрировал.
- Странно, что наша легенда вообще сработала!
- Это да.
Прежде чем показаться семьям, мы с друзьями почти до самого рассвета придумывали более ли менее слаженный рассказ о том, где мы шатались так долго. А под понятием “долго”, как потом выяснилось, подразумевалось почти все лето. Мы спорили, злились, психовали, но в итоге решили сказать, что отправились в университетский лагерь нелегально, чтобы спокойненько отдохнуть без надзора преподавателей, а потом поселились в палатках чуть поодаль. А затем в нас вообще разыгралась жажда путешествий, и мы решили устроить небольшое пешее путешествие. Вот тут-то погодные катаклизмы, обрушившиеся на наш мир из-за миртранской войны, и сыграли нам на руку. Узнав от папы, какой ужас творился повсюду: вырывавшиеся с корнем деревья, обрывы проводов, чуть ли не торнадо на каждом шагу — мы тут же сориентировались и стали вдохновленно врать, что именно поэтому и пропали так надолго. Связи не было, а выйти к какому-нибудь населённому пункту мы не могли, ибо потерялись и вообще прятались от проливных дождей, ветров и молний. Наш потрепанный вид вполне подтверждал легенду. Она, конечно, звучала малость бредово, но все родители были так счастливы найти своих детей целыми и невредимыми, что во все сразу поверили. Или сделали вид, что поверили. Может, чуть позже они снова попытаются докопаться до истины, но сейчас это казалось таким неважным. Мы дома, живые и практически здоровые. Богдана с друзьями увезли домой на следующий день мчавшиеся всю ночь на трех машинах родители. Нужно было видеть это ядерное переплетение слез радости и облегчения с постоянными угрозами оторвать башку за “полную безответственность, идиотскую жажду приключений и детство, играющее в одном известном месте”. Максим, Эрика и Глеб хотели добраться до своих домов самостоятельно, но папа, уже успевший раздобыть контакты их семей во время моих поисков, тут же всех обзвонил. Короче, представление под названием “Возвращение домой блудных детей” затянулось и выжало из меня все силы. Правда, я зря понадеялась на скорейший полноценный отдых — мне устроили такой допрос с пристрастием, на всю жизнь запомнила. Папа внимательно выслушал все путаные ответы, а потом долго, очень долго на меня смотрел, так, будто видел впервые и пытался понять, что за зверь перед ним стоит.
