Онлайн книга «(Без)условная любовь»
— Это хорошо, что знает… И ты ему напиши там, чтоб не забывал… Катя глянула на собеседника, будто на не совсем нормального, окинула скептическим взглядом с ног до головы, хмыкнула. — Только сцен ревности мне тут не хватало… — Не проблема, устроим… — Андрей! Самойлова возмутилась, ущипнула за плечо даже. Больно, кстати. — Ладно, все! Шучу я, шучу… — Андрей руки поднял, прося пощадить. Но стоило Кате кивнуть, снова телефон в руки взять, не удержался опять. — Но ты все равно с ним поменьше переписывайся уж… при живом парне-то! — Веселов! * * * На часах было уже десять почти, когда пришла пора расходиться. Не хотелось, но надо было. Андрей так органично вписался в домашнюю атмосферу, что отпустить его было сложно. Сейчас-то Катю окружало почти все, что она так любит — семья, он, родной уют… Девушка сидела у ноутбука, лениво листая ленту фейсбучных новостей, Андрей же собирал в коробку остатки разрушенной башни, динозавра, принцессы и рыцаря. — О тебе снова в Сплетнице написали… — странно, но вечером читать интерпретацию утреннего происшествия можно было практически без лишних эмоций. — Удивительно… — Андрей хмыкнул, не отвлекаясь от своего занятия. — Пишут, что ты заподозрил, будто у Филимоновой и Разумовского отношения, поэтому психанул. А меня бросил, кажется. — Так что, расходимся? Нельзя «Сплетницу» разочаровывать… Катя глянула на Веселова через плечо, язык показала, поймав его лукавый взгляд. — Я тебе давно сказать хотела, да все как-то стыдно было… Катя вдруг кое о чем вспомнила. И решила наконец-то признаться, не давая себе шанса передумать. Андрей оторвался от конструктора, посмотрел внимательно. — Помнишь, ты когда-то сказал, что я в твоей жизни роюсь? Парень замешкался, скривился немного (неприятно было вспоминать то свое поведение), но кивнул (ведь отрицать его тоже смысла особого нет). — Так вот, ты был не слишком неправ тогда. Катя открыла один из ящичков стола, достала склеенную фотографию Алисы Филимоновой, бросила на пол — она приземлилась прямо рядом с Андреем. Он с минуту тупо смотрел на нее, моргая периодически, потом удивленно на Катю уставился. — Откуда она у тебя? Я ж выбросил… — Не выбросил. Ты в скамейку засунул — между досок, а я… Я на следующий день нашла, склеила… — Зачем? — Не знаю даже. Ты был таким непонятным для меня. Я увидела, как ты в первый день сидел на той лавке… Мне казалось, тебе плохо было. — Мне тогда друг позвонил. Сказал, что Алиска себе нового лоха нашла, вот я и злился. Но тебе зачем она была? Еще и склеила? — он сознательно фотографии не касался. Она казалась парню токсичной. Напоминала о времени, когда было тупо больно и плохо. Постоянно. — Я и в соцсетях ее пробила, — Катя почувствовала, что щеки румянцем наливаются, а Андрей смотрит очень уж удивленно. — Так а зачем, Кать? Зачем? — Не знаю… Но выбросить рука не поднялась. Не знаю, что с ней делать… Веселов долго на Катю смотрел, а она на фото. И вот ей богу, меньше всего ему сейчас хотелось карточку в руки брать. Но… Пришлось. На сей раз рвать было сложнее — скотч вдоль и поперек полосами шел, но было бы желание… Порвал, к окну подошел — открыл, выбросил. — Надеюсь, соседи собирать и склеивать не будут… Руки отряхнул, будто после пыльной работы, к Кате подошел, ее лицо в свои ладони взял, в губы впился практически… Божечки, зайди Марк Леонидович в комнату в эту минуту — Андрея вслед за фото в полет отправил бы. Долго целовал и пылко. Так, что все внутри в узел завязалось, и стены поплыли. Потом оторвался, держа зрительный контакт при этом. — Нет больше места Филимоновой в нашей жизни, Коть. Забудь о ней просто. Что бы они с Разумовским не мутили, мы-то знаем, чем дорожим и чего хотим, правда? Катя сглотнула, кивнула бы — да не могла, ведь его руки до сих пор на щеках лежали. — Ты сомневаешься во мне? — Нет. — Это главное. Андрей снова поцеловал, потом рюкзак свой схватил, выходя из комнаты. Пальцы, которыми к фото прикасался, будто жгло. И это раздражало. Но вот губы жгло больше — и это радовало… Парень быстро обулся, накинул куртку, подмигнул порозовевшей Кате, стоявшей в дверном проеме между своей комнатой и коридором, с улыбкой следящей за тем, как он собирается. — Уже уходите? Какая рад… жалость! — из гостиной вышел Марк Леонидович. Пусть он и не был сильно доволен такому длительному посещению дочери, напоследок гостю руку таки пожал. В конце концов, он же уходит уже, и разве это не чудесно? — Да, пора бы уж… До завтра, Кать, — Андрей подмигнул Екатерине, улыбнулся Снежане, в очередной раз благодаря за ужин, даже Марку, не скрывавшему свою радость от прощания. — Напишешь… — Ага… Вышел, оставляя Самойловых в исключительно семейном кругу. — Марк, ты такой дружелюбный — словами не передать… Отец семейства получил заслуженное замечание от Снежаны. Но явно не расстроился по этому поводу, только плечами пожал, к Кате подошел, обнял, с радостью отметил, что она к его боку тут же прижимается, голову на плечо кладет. Его ребенок. Ни один парень в мире ее не достоин. И ни один так любить не будет, но этот… Неплох в целом. Может когда-то… лет через десять… он даже задумается о том, чтобы ему свою старшую дочь доверить. — Не все коту масленица потому что, да, Коть? Котя кивнула, не особо вслушиваясь даже, что подтвердила. У нее так долго эта фотография лежала, совесть жгла, а оказалось… зря. Надо было выбросить просто, и все. Но ведь у страха глаза велики. И ожидание — хуже расправы. Может и с Леной так же будет? Наконец-то пора собраться с силами, получить телефон, позвонить? Кажется, пора… |