Книга Прежде чем иволга пропоет, страница 9 – Елена Михалкова

Они переночевали в мотеле на трассе и ранним утром двинулись дальше. В начале пути их то и дело обгоняли автомобили с московскими и питерскими номерами, но чем ближе они подъезжали к месту назначения, тем пустыннее становилась дорога. Последние двадцать километров они проехали, никого не встретив.

– Указатель на Озерный хутор, – встрепенулся Илюшин.

Теперь Бабкин вел машину медленно, открыв все окна.

– Чем это пахнет? – спросил Макар, принюхиваясь.

Сергей насмешливо покосился на него.

– Свежим воздухом.

Извилистая дорога через лес привела их к длинной бревенчатой постройке с узкими прорезями окон; в стороне виднелась баня и что-то похожее на амбар. Островерхая крыша постройки щетинилась антеннами. Простая деревянная вывеска над дверью извещала, что они попали в коттеджный комплекс «Озерный хутор». Ниже было уточнение: «ОТЕЛЬ».

– Давай встанем чуть в стороне, – сказал Илюшин. – Не хочу показываться раньше времени.

Они бросили машину на обочине и пошли по широкой натоптанной тропе, уводящей через лес вдоль берега. Под ногами похрустывали шишки, земля была усеяна пожелтевшей хвоей. Не было слышно ни разговоров, ни шума машин – только птичьи голоса и гул ветра в кронах. С озера дул сильный теплый ветер.

– Впереди коттедж, – сказал Макар, прищурившись.

Он был совершенно такой, как на фотографии: с широкой верандой и окнами, в которых отражались деревья и небо. Облака заплывали внутрь и исчезали в глубине.

Будь Сергей один, он для начала постоял бы, решая, что делать дальше. Но Илюшин без раздумий зашагал к крыльцу, напевая под нос.

– Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены, – расслышал Бабкин.

– Только не бардовская лабуда, – простонал он, пытаясь нагнать напарника.

Макар уже мурлыкал о янтарной сосне и лесном солнышке. Он легко взбежал на крыльцо, постучал.

– Где, в каких краях…

Дверь открылась, и взглядам сыщиков предстала исчезнувшая жена Павла Семеновича, живая и невредимая.

Вопрос «…встретишься со мною» повис в воздухе.

– Нанял частных сыщиков, – медленно повторила Беспалова.

– И написал заявление в полицию, – добавил Илюшин.

Женщина грузно опустилась на лавку и обхватила голову.

Бабкин подумал, что это самое быстрое расследование за всю их практику. Сутки – и пожалуйста: вот она, Татьяна Олеговна, причем, в отличие от тех фотографий, которые выдал им клиент, выглядит цветущей и привлекательной. Лицо свежее, ни тени усталости. Клетчатая рубаха-ковбойка и камуфляжные штаны с десятком накладных карманов шли ей несравнимо больше, чем платье-футляр. Сергей прислушался, но из дома не доносилось ни звука. Он готов был поклясться, что Беспалова живет в этом коттедже одна. Она определенно выглядела как одинокая женщина.

Он мимоходом подумал, что у слова «одинокая» есть оттенок обделенности. Будь рядом Маша, Сергей не преминул бы спросить, что делать с теми, кто одинок, но в своем одиночестве всем доволен. Где правильное обозначение для этих счастливцев? Татьяну Беспалову, если судить на первый взгляд, все устраивало – и в себе, и в окружающем мире.

Не считая, конечно, их появления.

– Но ведь я сказала ему! – простонала она. – Сказала им всем!

– Что вы сказали?

– Что я уехала в отпуск! И написала записку, когда и каким поездом вернусь! И где еда! И чем кормить собак!

Макар с Бабкиным переглянулись.

– А вот это уже интересно, – сказал Илюшин. – Татьяна Олеговна, вы позволите присесть?

– Господи, да что за вопросы! Садитесь, конечно! – Она подняла к ним лицо и со слабой надеждой спросила: – А вы меня не разыгрываете?

– Сережа, покажи лицензию, пожалуйста, – попросил Макар.

– Не надо лицензию, – упавшим голосом сказала Татьяна. – Я вам верю. Боже мой, что за люди такие!

Бабкин сообразил, что это замечание относится не к ним.

– Слушайте, я правильно понял? Вы предупредили домашних об отъезде?

Она тяжело вздохнула.

– А я похожа на Золушку? Не в моем стиле удирать с бала без предупреждения, теряя по пути обувь. – Татьяна покосилась на резиновые сапоги, стоящие у дверей. – Конечно, я предупредила Пашу заранее. И накануне отъезда зашла в спальню и напомнила, что утром ему или мальчикам придется выгулять собак. На холодильник повесила записку, прикрепила магнитом. Понятия не имею, куда они ее дели. Думаю, уронили в суматохе, а псы ее сожрали. В этой квартире все, что падает на пол, рано или поздно можно найти, просто хорошенько поковырявшись в собачьем дерьме.

– Но вы не взяли с собой никаких вещей…

– Я все взяла, – отрезала Татьяна. – Кроме зубной щетки, которую пришлось купить по дороге. Показать сумку?

– Ваш муж сказал, что все на месте, кроме паспорта и телефона.

Беспалова молча встала и скрылась в доме. Вернулась она с двумя парами кроссовок и демонстративно установила их на перилах. Следующие несколько минут сыщики наблюдали, как она выносит: ботинки на толстой подошве, красную куртку, два спортивных костюма, рубахи, шорты, футболки, пижамы и штаны с начесом. Под конец были предъявлены ноутбук и ридер.

Уже на куртке Илюшин начал смеяться.

– Не разделяю вашего веселья, – сухо заметила Татьяна. – Я могла бы увезти даже свой шкаф, и они не заметили бы, что есть какие-то изменения.

Бабкин углядел на озере лодку, в которой двое мужчин синхронно взмахивали веслами.

– Тихо здесь, – сказал он некстати.

– Хорошая мысль, – так же невпопад ответила Татьяна.

И ушла, прихватив ноутбук.

– Удивительная история, – пробормотал Сергей ей вслед.

– Если подумать, ничего удивительного. – Илюшин встал, потянулся и зачем-то одобрительно похлопал по лавке, как по лошадиному крупу. – Заболевание такое, называется «коммуникационный рассинхрон». Девяносто процентов пораженных – мужчины. В группе риска – женатые; зазор пропорционален стажу семейной жизни. Утром жена просит выкинуть мусор, а до мужчины ее слова доходят только к вечеру. Или она говорит: хочу в отпуск, а он через два часа осознает, что прозвучало слово «Мальдивы». Случай Беспалова, безусловно, выдающийся: отличается от остальных на редкость существенным запаздыванием. Все-таки у большинства мужчин приемный аппарат настроен на задержку от трех до восьми часов, а не суток.

Скрипнула дверь, и на деревянном столе перед ними оказались бутылка коньяка, три граненых стакана и тарелка с криво нарезанным сыром.

– Бокалов нет, – сказала Татьяна. – Коньяк держала на последний день отдыха, но чувствую, что его время пришло. Сыр отличный, угощайтесь. Могу колбасы принести.