Книга Последние дни. Том 1, страница 31. Автор книги Тим Пауэрс

– Она успела разболтать тебе все на свете, да?

Над танцплощадкой «Маунт-Сабу», под самым потолком, крутился дискотечный зеркальный шар, но никто из присутствовавших в баре не танцевал – возможно, потому, что каменный пол был посыпан песком, как для представления «мягкой чечетки». Даже в дальнем конце длинного зала, возле входной двери, провожая Пламтри в пустую кабинку под лампой в углу, Кокрен ощущал хруст песка под ногами. Теплый воздух пах свечным воском и бараниной.

– Привет, Костыль, – сказала Пламтри, как только они уселись. – Мы собрались выпить? Что?… – Она оборвала фразу и уставилась на его футболку. – Встань-ка на минуточку, ладно?

Он поднялся, выбрался из-за стола, и она закатилась хохотом.

– «Цветочек из Коннектикута в… штанах короля Артура»! – с трудом проговорила она. – Изумительно! Это, полагаю, из Марки «Чу-чу» Твенки, да?

Кокрен не без труда делано улыбнулся в ответ и сел на место; он был потрясен этой явно спонтанной реакцией спутницы на свою футболку.

– Ты… это… любишь танцевать? – спросил он, чтобы уточнить свое впечатление.

– Конечно! – радостно воскликнула она. – Мы ведь для этого сюда пришли, да?

– Нет. – Он вздохнул. – Нет, и мне совершенно не хочется танцевать, если честно. Пожалуйста, мне по одной «Вайлд теки» и «Курз», – сказал он брюнетке, подошедшей к кабинке с подносом в руке. – И?… – Он взглянул на Пламтри.

– «Манхэттен», пожалуйста, – сказала она.

– И два меню, – добавил Кокрен.

Официантка кивнула, грохнула на стол чистую пепельницу с какой-то надписью, напечатанной по кругу, и зашагала к бару, шурша по песку на полу длинной юбкой. Двое мужчин в жеваных деловых костюмах играли в барные кости на оплату выпивки, вытряхивая кубики из начищенного стакана на мокрое полированное дерево.

– Что пьет Коди, – поинтересовался Кокрен, – кроме водки?

– «Будвайзер». – Она улыбнулась ему. – Забавно! Коди позволила мне сидеть и болтать с тобой. Обычно мне остается только бегать в туалет и даже порой блевать там, пока она точит лясы с мужчиной (а она никогда не позволяла себе просто встать и уйти от него).

– Ну, ты же сама сказала, что я ей не нравлюсь. И, – добавил он, все еще не отойдя после потрясения от подмеченного, – она показалась мне чрезвычайно усталой. Она точно не захотела бы танцевать.

Пламтри кивнула:

– Та процедура, которую ей устроили утром, очень тяжело ей далась. Она наверняка будет рада выпить рюмку-другую, прежде чем мы уйдем отсюда.

Кокрену пришло было в голову поинтересоваться, как они будут расплачиваться за выпивку и еду, которую сейчас закажут, но он решил не портить радужного настроения Дженис.

Неожиданно послышалось негромкое электронное бибиканье, и он вспомнил, что ее часы издавали такой же звук, когда она уговаривала продавца в «Сэвен-Илэвен» разменять ей двадцатку бумажками по доллару и мелочью.

– Зачем ты настроила сигнал? – спросил он.

– О, эта дурацкая штука… У тебя же есть часы, да? Эти я, наверно, брошу здесь. Их дал мне один из докторов, они вроде бы должны были помогать мне оставаться сейчас, а не в прошлом… или будущем. – Говоря это, она расстегнула ремешок часов и подняла их за кончик, как дохлую мышь. – Это последнее, что связывает меня с этой дурацкой больницей. Зуб даю, если я развяжусь с ней, от меня отстанет и вся эта депрессивно-маниакальная чушь. Там, в больнице, они хотят, чтобы мы были больны. Поручиться могу, что вне этого заведения мне и старый кошмар не будет так часто сниться.

– В котором солнце падает с неба? – немного неожиданно для себя спросил Кокрен.

– Ага, прямо на меня. – Она резко тряхнула головой. – Заполняет все небо, а потом размазывает меня по асфальту. Я, еще двух лет от роду, лежала в больнице, и, наверно, в моей палате не было окон, потому что я с чего-то решила, будто солнце умерло. Примерно тогда умер мой отец, а я была слишком мала, для того чтобы понять, что же происходит. – Она хмуро уставилась на собственные ногти. – Я до сих пор скучаю по нему, сильно… Хоть мне было всего два годика, когда его не стало.

Вернулась официантка, поставила на стол заказанную выпивку и вручила Кокрену и Пламтри меню в кожаном переплете.

– Можно у вас попросить ручку? – обратился к ней Кокрен. Когда он поднял руку и сделал несколько характерных движений в воздухе, она улыбнулась и вручила ему шариковую ручку «Бик», лежавшую на подносе. Кокрен успел лишь кивнуть в знак благодарности, а она уже отвернулась и помчалась к бару.

– «Прассопита», – выговорила Пламтри, разглядывая меню. – «Доматосупа». Это греческий ресторан, что ли? – Она отхлебнула из бокала, звучно прополоскала напитком рот и лишь потом проглотила.

– О… – Кокрен вспомнил, как Лонг-Джон Бич пел «резвится-веселится в туманах Аттики», но тут же сообразил, что Дженис не присутствовала при этой части вечеринки. – Думаю, ничего страшного. – Он открыл свое меню, уставился на незнакомые названия и отхлебнул теплого ароматного бурбона. А потом в упор взглянул на Пламтри: – Кстати, я тебе верю.

– Насколько я понимаю, мы сейчас говорим не о меню, да?

– Совершенно верно. Я имел в виду: верю, что в тебе действительно обитает множество разных личностей. – Он сделал несколько больших глотков холодного пива. – Фу-ух! Совершенно ясно, что ты впервые увидела мою дурацкую футболку всего несколько минут назад, а Коди видела ее еще в больнице, но она не врубилась, что это шутка на тему книги Марка Твена.

– Можешь не сомневаться, это чистая правда. Думаю, что Коди не очень-то любит читать. А вот мне нравится, особенно о короле Артуре, хотя «Пролетая над гнездом кукушки» я так и не смогла осилить. – Она закатила глаза. – Ты привел на обед целую толпу девушек!

Кокрен решил не спрашивать, как, по ее мнению, книга «Пролетая над гнездом кукушки» связана с королем Артуром. К обложке меню был приколот скрепкой листок с перечнем блюд дня; он отцепил листок, положил чистой стороной вверх и взял авторучку.

– И кто же вы все такие? Просто… чтобы знать вас по именам, когда нужно будет писать поздравительные открытки.

– О, Коди платит за обед, так? Не хочу ничего об этом слышать. Так, со мной и с ней ты уже знаком… А еще есть Тиффани. – Она умолкла, давая Кокрену возможность записать имя, а потом добавила: – И Валори.

Он записал имя так, как его обычно произносят, но она наклонилась и постучала пальцем по бумаге. – Правильнее будет через «о» – Валори ^[30].

Кокрен ухмыльнулся – его позабавила эта скрупулезность.

– Вроде как в «калория». Если в тебе есть еще и обжора, можно называть ее Калори, и они будут двойняшками.

Пламтри оскалилась в безрадостной улыбке.