Онлайн книга «Невеста на уикэнд»
Я ничего не ответила, только смотрела на мерно вздымавшуюся грудь, мучаясь желанием положить на нее ладонь. Наконец подняла руку и обвела пуговицу на рубашке кончиком пальца, чуть замешкалась, а после все-таки сделала то, что хотела, и Костя накрыл мою руку своей ладонью. Я закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать, потому что на языке вертелся совершенно неуместный и глупый вопрос. Мне хотелось спросить, что будет потом, когда всё закончится? Разумеется, я ничего такого не спросила, потому что знала ответ. А еще хотелось, чтобы он меня поцеловал. Не перед друзьями, а вот так вот, наедине, когда нет зрителей, и когда поцелуй будет честным и только наш. Но и это желания я оставила при себе. Лишняя блажь и ничего больше. Костя поглаживал тыльную сторону моей ладони, а я продолжала слушать его дыхание. На душе царило умиротворение с легкой ноткой горечи. И все-таки мне было хорошо и спокойно лежать в объятьях своего шефа. Я в который раз подумала, что нужно прекратить метания и попытки обуздать растущую симпатию, всё равно ничего не получается. С проблемами я буду разбираться после. А потом усталость и долгий-долгий день дали себя знать. Мысли начали путаться, и я так и заснула, лежа на плече Колчановского. А когда проснулась, в окно барабанил дождь. Я открыла глаза и потянулась. Постепенно сознание уловило шкворчание и запах яичницы, расползавшийся по квартире. Сев, я огляделась — мое тело так и не покинуло Костиной спальни. На мне было надето всё то же платье, однако я лежала на подушке, а не поперек. Значит, шеф уложил меня по-человечески. Интересно, где сам провел ночь? Рядом со мной или в комнате для гостей? Я повернула голову и рассмотрела смятую подушку рядом. Похоже, спал здесь. А потом пришло осознание — косметика! Я же не смыла ее перед тем, как вырубилась. — Жуть какая, — пробормотала я, вскочила с постели и, прихватив белье из комода и халатик, теперь лежавший рядом с сорочкой, помчалась в ванную, на ходу бросив взгляд на часы. Был час дня. — Привет, тигрик! — услышала я, исчезая за вожделенной дверью. — Привет! — отозвалась я и закрыла защелку. Фух. Затем поглядела на свое отражение и порадовалась, что успела исчезнуть раньше, чем Костя увидел мою физиономию. Как порадовалась захвату полочек в ванной, потому выходила я к шефу свежая и опять красивая, в смысле, накрашенная, высушенная и причесанная. — М-м, — протянул Костик. Его взгляд прошелся от моего лица к тапкам, вернулся к лицу, и он улыбнулся: — Могла бы не краситься и не сушиться. Оставила бы полотенце на голове, и было бы совсем по-домашнему. Настоящее семейное утро, — он хмыкнул, а я, игнорируя его слова, прошла к столу. Уселась и осмотрела самого Колчановского. Он стоял у плиты и продолжал жарить яичницу. На Косте были надеты удобные домашние штаны, футболка и мой фартучек. Смотрелся шеф очень даже мило. Кстати, сам он был уже выбрит, намыт и пах своей туалетной водой. Тоже, значит, прихорашивался, интересно только: утренняя привычка или старался к моему пробуждению? Вряд ли он душится, как только открывает глаза. — Ты не слишком долго жаришь яичницу? — спросила я, беззастенчиво пялясь на зад начальства, скрытый серой тканью его штанов. — Это новая. Предыдущая остыла, пока ты мылась, пришлось выкинуть. — Расточитель, — усмехнулась я. — Заботливый, — не согласился Костя. Он полуобернулся, подмигнул мне и снял сковородку с плиты. — Извини, но яичница — это почти единственное блюдо, которое я умею готовить, — произнес он, раскладывая свой шедевр на две тарелки. — Так что будешь есть, что дают. — Из твоих рук, босс, хоть манную кашу, — ответила я. — А я ее жуть как не люблю. — А я овсянку не люблю, — поделился Колчановский, ставя на стол тарелки. — Мама варила вкусную манную кашу. — Я с детского садика ее терпеть не могу, — я наблюдала, как Костя раскладывает на столе приборы и идет за тостами, уже лежавшими на тарелке. — Комочки, бр-р… Еще и подгорала часто. — Какое у тебя печальное детство, — покачал головой шеф. — Я в детский сад не ходил, так что мою любовь к манной каше ничего не испортило. — В школу-то хоть ходил? — я сделала глоток кофе, который последним появился на столе, и блаженно зажмурилась. Хорошо. — В школу ходил. От звонка до звонка, — ответил Колчановский и пожелал: — Приятного аппетита, тигрик. — Приятного, — произнесла я и спешно опустила взгляд в тарелку, чтобы скрыть смятение. Слишком всё это было… словно мы и вправду были близкими друг другу людьми. Впрочем, общее дело сближает, а имитация чувств… рождает чувства? А может все-таки временный эффект? Может, пройдет, когда мы придем к логическому финалу, а всё это притяжение лишь следствие перевоплощения? Ведь может такое быть? Вполне. Почему нет? — О чем задумалась? — А? — Тост на, — усмехнулся Костик, протянув мне тост, уже намазанный маслом. — О чем думаешь? Я пожала плечами и захрустела тостом, не желая делиться своими размышлениями. — Тебе нужно будет прийти на работу, чтобы написать заявление на отпуск, — Колчановский не стал настаивать на ответе на его вопрос. — Если его принесу я, будет уже подозрительно. Заявление на отгул я сунул секретарю и велел принести мне вместе с остальными бумагами. Сказал, что мне передали, но у меня сейчас нет времени читать. Если так поступлю во второй раз… — Но я не явилась сегодня. Эльвира, наверное, рвет и мечет… — Плевать на Эльвиру. Завтра принесешь справку от врача. Сегодня отдыхаем, мы заслужили. — Где я возьму справку? — Не проблема, — отмахнулся Колчановский, — сделаем. Стоп, — я подняла на него взгляд. — На черта нам заявление? Оформим больничный. В отпуск пойдешь, когда он тебе будет нужен. Да, так будет лучше. — Как у тебя всё просто… — Всё усложнять — это твой талант, — ответил довольный собой Константин Горыныч. — Ну конечно, — усмехнулась я. — Пока ты не втянул меня в свою авантюру, в моей жизни сложностей не было. — Как и развлечений, — он отодвинул в сторону опустевшую тарелку и взялся за чашку с кофе. — Так вот как это называется, — покивала я. — Именно, Вероника Андреевна, именно! — воскликнул шеф. — А теперь заканчивайте завтрак и поедем займемся делом — заразим вас чем-нибудь этаким. Как вы смотрите на сибирскую язву или бубонную чуму? — Резко отрицательно, голубчик, — ответила я. — Не берут-с меня эти болячки, не берут-с. — Да вы — всадник апокалипсиса, дорогуша? А ведь я что-то такое в отношении вас и подозревал. — Да и ваши рога под шляпой не спрячешь, батенька, — заметила я. — Так вы думаете, душа моя, что я дьявол? — живо заинтересовался Колчановский, подперев щеку кулаком. |