Книга Дьявол целует сладко, страница 71. Автор книги Нари Орлан

— Чего уставились на меня? Работы нет? У меня в голове куча планов, а вы тормозите их выполнение.

Лёня вышел из кабинета, а я продолжала в недоумении смотреть на Мартина.

— Зачем тебе миллион долларов?

Ничего не ответив мне, он загадочно ухмыльнулся и вышел следом за Лёней.

Разумеется, в его голове новые планы строятся со сверхзвуковой скоростью. Немного злит скрытность, с которой он их осуществляет, но, я подумала, это лучше, чем пустословить, хвастаясь направо и налево грандиозными задумками, а в итоге ничего не делать.

Следующие несколько часов я провела выполняя поручения Мартина, отвечая на звонки подчиненных, решая насущные проблемы. Работа меня затянула, закрутила — я с головой окунулась в нее. Быть на должности заместителя мне нравилось намного больше, чем кататься по городу с напарником и выполнять мелкие задания. Ответственность меня не пугала — я себе пообещала, что приложу все усилия, чтобы справляться с работой и улучшать жизнь в лагере.

Ближе к обеду Мартин попросил принести к нему в кабинет две чашки кофе, несмотря на то что у него стоит кофеварка. Во мне загорелась надежда: вдруг ему стало скучно и захотелось увидеть меня.

Но, как оказалось, ему было совсем не скучно. Когда я вошла в кабинет, то увидела Лёню и Мартина, склонившихся над ватманом, который они расстелили на столе. Оба были с серьезными лицами и даже не повернули голову в мою сторону, услышав, как я закрыла дверь.

— Здесь будет учебный центр, — ткнул карандашом в бумагу Мартин.

— Если мы настолько расширимся, то нам придется выкупить соседнее поле.

— Выкупить особняк криминального авторитета было бы сложнее.

Лёня фыркнул:

— Для меня — нет.

Слушая их разговоры, я с улыбкой на лице делала кофе. Может быть, когда-нибудь они станут друзьями — ведь сейчас нашли какое-то общее дело. Безумно интересно, о чем они рассуждают — неужели в планах Мартина расширить территорию лагеря. Но зачем?

Я молча сварила кофе и поставила чашки на свободное место на столе. Не поднимая глаз от ватмана, Мартин сказал:

— Скорее заканчивай работу и отправляйся на курсы.

— Я не вернусь на них.

На меня удивленно уставились две пары глаз.

— Мне понравился непальский. Хочу выучить его. Но в нашем городе нет курсов для изучения этого языка, поэтому я планирую договориться с переводчицей о частных уроках.

Мне бы самой хотелось перевести ту книгу, сидя здесь, в кресле рядом с Мартином. На нем уже была надета свежая рубашка светло-сиреневого цвета, рукава закатаны до локтя. Я с любовью засмотрелась на сильные руки, скользя взглядом по проступившим линиям вен. Даже просто смотреть на Мартина мне приносило радость.

Думаю, я смогу быть счастливой лишь потому, что каждый день буду видеть его. Я решила больше не показывать ему слез, только светлые улыбки — как бы тяжело мне не было.

Но, к счастью, заниматься самовнушением и насильно растягивать губы в улыбку мне не приходилось. Шли дни, а я каждое утро с радостью спешила на работу. Несмотря на строгость и иногда резкий тон, Мартин хорошо относился ко мне. И держал обещание — специально не прикоснулся ко мне и пальцем. Изнутри меня точил страх, который я постоянно старалась убить, — совсем скоро Мартин найдет себе новую игрушку, раз прекратил играться со мной. Но все девушки в лагере то и дело спрашивали меня: «Когда мы уже погуляем на вашей свадьбе?», на что я неустанно отвечала: «Между нами ничего нет».

Мне не верили — все, кроме Лёни. Он был прямым свидетелем того, что у меня с Мартином чисто деловые отношения, так как почти каждый вечер сидел с ним в кабинете допоздна, занимаясь секретным проектом. А я в это время ездила к Инне и Камилю. К ним по вечерам приходила переводчица и работала с книгой, после чего занималась со мной непальским.

В каждом дне было сложно найти свободную минутку. Я еще успевала бегать в тренажерный зал, чтобы поддерживать фигуру, и даже начала ходить в салон красоты. Инна говорила, что Мартин, наверное, слепой, если ни разу не сорвался и не нарушил свое обещание. Потому что, по ее словам, я сейчас стала выглядеть в тысячу раз краше и соблазнительнее, чем прежде.

Но дело не только в косметических процедурах и тренажерах. Искренняя и светлая улыбка украшала мое лицо каждый раз, когда я видела Мартина либо вспоминала о нем. Даже самые сложные поручения я всегда выполняла с энтузиазмом и хорошим настроением.

До одного дня.

С самого утра улицы города заливал щедрый майский ливень. Я, как обычно, сидела в своем кабинете, и узнала о паршивой погоде только по звонкам недовольных подчиненных, которым приходилось заниматься слежкой. Да уж, не самый лучший день для следования по пятам за нужным человеком. Мне-то жаловаться не приходилось: на голову не капало.

И вот, после одного из звонков, Мартин вызвал меня в свой кабинет. Голос его был строже и жестче, чем обычно. Стоя перед его столом, я судорожно пыталась вспомнить, где могла опростоволоситься.

— Отвези эти бумаги в лагерь «Квадрат 316».

— Сейчас?

— Да. Чем скорее, тем лучше.

— А ты не можешь послать с этими бумагами курьера? Те задания, которые ты дал мне с утра, я еще не успела выполнить. А с поездкой я потеряю полдня.

— Нет. Бумаги очень ценные. Отвозить будешь ты. Выезжай сейчас же. Я уже вызвал такси.

С Командиром спорить нельзя. Я еле слышно вздохнула и забрала запечатанную папку. «Квадрат 316» находится в соседнем районном центре — вернусь домой в лучшем случае под вечер.

Что такого важного в этих бумагах? Любопытство манило на них взглянуть, но вряд ли мне можно распечатывать папку.

Садясь в такси, я волновалась за поездку. Странно, что Мартин не послал со мной охрану, раз бумаги столь ценные и важные.

Еще больше нервничать заставил меня водитель — его я видела впервые. Крупный мужчина совсем не был похож на таксиста, а вот на боксера — в самый раз. Я каждый день брала такси, чтобы поехать к Инне и Камилю, и уже знала всех таксистов той фирмы, к которой наш лагерь обычно обращался за услугами.

— Вы новенький? — спросила я, когда машина выехала на шоссе. Взглянув на меня из-под козырька кепки, водитель ответил:

— А вы знаете всех подряд таксистов?

Низкий, грубый голос отбил всякое желание вести диалог дальше. Я пробормотала в ответ, что знаю, похоже, не всех, после чего вперилась взглядом в залитое дождем окно, прижимая ближе к себе драгоценную папку. Плохое предчувствие пронеслось холодной дрожью по телу. Не нравится мне все это.

Дорога предстояла неблизкая, и мои попытки успокоиться еще больше заставляли мучиться от неведомого страха. Откуда взяться плохому предчувствию? Хоть водитель новый и недружелюбный, но он везет меня по правильной дороге. Нечего переживать.