Онлайн книга «Позывной «Крест»»
И тут же вступил в диалог со спящим Виктором на немецком языке: — Скажи Гансу, что придет папа и оборвет ему уши! — ласково произнес Мартин. — Папа не придет. Он всегда занят, — обиженно насупившись, сказал «мальчик». — Как тебя зовут, юнге? — вкрадчиво спросил Мартин. — Себастьян… Себастьян Реннер, — ответил подопытный. Люди в белых халатах с восторгом смотрели на своего шефа. Ужасная вакцина Мартина Скейена начала свое действие. Торжествующий химик-миллиардер бесшумно показал пальцами: «Записывайте». В ответ Билл показал ему включенный диктофон. — Отлично. — Мартин одобрительно кивнул и продолжил допрос на немецком языке: — А где ты живешь? — Земля Райнгальд-Пфальц, с отцом на ферме… — Он что же, немец? — не выдержав, спросил Мэттью. Мартин приставил указательный палец к губам: «Молчи!» Подопытный затих, не отвечая ни на какие вопросы. — Тоны опять падают, — объявил Билл. — Он опять уходит, — догадался О’Салливан. — Состояние волнообразное. — Видимо, — согласился Скейен. Тот, кого уже второй день считали Лавровым, опять набрал воздуха в легкие, и его речь превратилась в цитирование. Отрывистый лающий звук нацистского оратора удивил и возбудил любопытство присутствующих. Теперь Себастьян Реннер ничего не слышал, только говорил. Связно, предельно четко и громко. — Что это? — растерянно спросил Билл. — Это? — улыбнулся Мартин. — Это «Майн кампф», мой друг. Самое что ни на есть точное цитирование творений Адольфа Гитлера. Мальчик читает его, словно молитву… Вторая цитата из уст мужчины звучала не менее фанатично и дерзко. — А это… доктор Йозеф Геббельс, кто не знает, — расшифровал своим подчиненным Скейен. — Если международному финансовому еврейству в Европе и вне ее снова удастся втравить народы в еще одну мировую войну, следствием будет не большевизация и победа еврейства, а уничтожение еврейской расы в Европе, — продолжал неадекватный Лавров. Или не Лавров, а то, во что он превратился этим вечером. — Во-о-от. Я же говорил. Это из записок Пауля Йозефа Геббельса, — с какой-то внутренней теплотой объявил Мартин. — У него артикуляция губ настоящего немца, — заметил О’Салливан. — А вы что, до сих пор не поняли, что он немец? — опять улыбнулся Скейен. — Он — двойной агент, причем глубоко законспирированный и с явным нацистским воспитанием. Держу пари, что его немецкие документы уничтожены. Его просто не существует. Но это то, что нам нужно. Скейен, норвежский миллиардер, секретный химик и технократ, восхищался сам собой. Все-таки его труды не пропали даром. Его вакцина работала во всех случаях, даже если возникали непредсказуемые осложнения. И только что он приобрел не подопытного кролика, не агента, а даже союзника. Мартин тихо и ласково поглаживал спящего Виктора по руке: — Спокойно, юнге. Спокойно… * * * — Вы мне понравились, мистер Лавров. Или, может быть, герр Лавров, судя по тому, что мы услышали от вас. Ну, если вам угодно, не раскрывайтесь до конца — это сути не меняет. Виктор и Мартин Скейен сидели в широченных мягких креслах и смотрели в окна роскошного пентхауса где-то посередине небоскреба Бурдж-Халифа. Но даже отсюда один из крупнейших городов ОАЭ был виден как на ладони. — Люблю высоту, — ответил Виктор. — В ней есть что-то волнующее и дающее надежду жить и бороться. Вы позволите? Лавров указал на небольшой столик, где стоял графин с дорогим вином. — О-о-о! Для вас, мой друг, все что угодно, — засмеялся Мартин. — Тем более что мы уже все знаем о вас. На кого вы работаете? Миллиардер ожидал, что этот вопрос заставит расслабленного Виктора вздрогнуть и пролить вино, которым он наполнял фужер, но ошибся. — В смысле? — Виктор, делая глоток из фужера, сделал вид, что не понял. — Вы же… Себастьян Реннер? — вдруг заговорил на немецком Скейен. — Вы из «Штази»? Мартин, конечно, знал, что часть архивов восточногерманской разведки была уничтожена сразу после падения Берлинской стены, и, попадая пальцем в небо, задел собеседника за живое. — Чего вы хотите от меня? — строго спросил по-немецки Виктор, играя желваками. «Кажется, в цель…» — ухмыльнулся про себя Мартин. — Я предлагаю вам работать со мной. И не спешите отказываться сразу. Подумайте, — взглянув на Виктора в упор, сказал миллиардер. — Ваши идеи близки мне по духу и наиболее точно отражают сущность современного мира. Когда-то «Майн кампф» была моей настольной книгой. А вы, я вижу, преуспели в этом даже больше. — Так это вы охотились за подголовным камнем? А Густав отдал его мне, — перевел разговор на другую тему Виктор. — Помилуйте, зачем мне это? То были игрушки Густава Стурена, которые меня никогда не интересовали. Что значит ваш подголовный камень Иешуа? Безделушка. Разве может энергетическая субстанция из космоса помешать настоящей науке? — Наука бессильна перед космосом, и вы этого не можете не знать, мистер Скейен. — Смотря какая наука. — Уголки его губ опустились вниз в неком пренебрежении. — Что вы называете наукой? Жалкие изыскания этого старого еврея Эйнштейна? — Вы называете жалкими изысканиями теорию относительности? — Он не знал и тысячной доли того, что происходит благодаря этой теории, и не имел права называть ее своей. — Хорошо. А как же Менделеев? — Таблица периодических элементов? Неужели вы думаете, что может быть правдой то, что человек увидел во сне? — засмеялся Мартин. — Но этой неправдой пользуется весь научный мир, — возмутился Лавров. — Не смешите меня, мистер Лавров. Наша наука настолько слаба, что не в состоянии просчитать самого элементарного. Ну, хотя бы природу шаровых молний, даже дождь, снег, ветер… — А вы что же, можете? — насмешливо спросил Лавров. — Я над этим работаю, и есть определенные успехи. — Благодаря вашей химии? — И ей в том числе. — Вы что же, похитили записи Николы Теслы, когда он умер у себя в гостиничном номере? — продолжал насмехаться Лавров. — Знаете секрет вечной молодости? — Тесла совершил грубейшую ошибку. Записывал свои открытия… — А как лучше их хранить? — Вот здесь, — постучал указательным пальцем по лбу Скейен. Виктор смотрел на этого химика, совершенно спятившего, как ему показалось вначале. Но нет, он не был сумасшедшим. Он знал, о чем говорил, и то, что он находился на несколько ступеней выше, чем официальная наука, пугало. |