Онлайн книга «Позывной «Крест»»
Эти поучения, как и многие другие, будут передаваться из уст в уста, из поколения в поколение. Много лет спустя евангелист Лука изложит их в своем писании, но тогда люди, впервые слышавшие проповедь, поражались силе слова, его величию… — Стой! Ты куда? — Филипп перехватил мужчину, идущего с чашей воды, прямо у края поляны, где шла проповедь. Правитель Итуреи, Батанеи и Трахонитской области вместе со своими братьями по вере внимательно следил за безопасностью учителя. Тщедушный иудей с большой железной чашей остановился, хлопая глазами. — Это вода, — просто сказал он, — учителю. Филипп с подозрением посмотрел на него. Чаша в руках мужчины задрожала. Правитель взял у него чашу из рук и приподнял на уровень подбородка, принюхиваясь. — Это вода. Не веришь — попробуй. Но это вода для учителя, — почти с обидой произнес мужчина. — Филипп, пусти его, — спокойно сказал Иоанн, — неминуемому быть. Не бойся! Брат Ирода Антипы, а ныне брат мандеев, еще раз недоверчиво посмотрел на услужливого маленького человечка и молча освободил ему дорогу. Тот, покраснев, двинулся к Иоанну. — Испей, отче. Устал, наверное? Иоанн, чьи глаза засветились добром, улыбнулся: — Благодарю тебя, брат мой… Крещу тебя Именем Господа. С этими словами он окунул в поднесенную чашу свою кропильницу, сплетенную из конского волоса, и брызнул ею в лицо иудея. В ту же секунду подноситель с криком ужаса упал перед проповедником и закрыл лицо ладонями, яростно катаясь по пыльному грунту побережья. Толпа ахнула, Филипп рванулся к несостоявшемуся отравителю, но было поздно. Тщедушный мужчина раскинул руки и замер навсегда. На его лице застыла гримаса боли, пустой взгляд остекленел. — Амен, — только и произнес Иоанн. — Амен, — хором повторили столпившиеся мандеи. 5 Эх, нелегка судьба легионера. Ему бы в битву! Победить равного себе врага! Покрыть себя славой, пусть даже и пасть на поле брани, но остаться героем навеки в умах и сердцах потомков. Они будут прославлять Великий Рим и справедливого императора Тиберия, а вместе с ним и его легионеров, геройски погибших в сражениях. Ан нет! Послали во славу Рима привести какого-то несчастного ученого. А если окажет сопротивление — покалечить и притащить. Разве это работа для настоящего воина? Трибун Сириус угрюмо плелся вслед за своими воинами, продолжая размышлять. Стоило ли брать с собой две контубернии легионеров, чтобы справиться с одним доходягой-алхимиком? Император Антипа действительно погорячился. С утра он бегал по дворцу с криками: «Я лично его уничтожу! Я вырву ему печень и заставлю самого ее сожрать!» — Ну что ты так горячишься, милый? — успокаивала его Иродиада. Антипа посмотрел ей в глаза: — Почему в моих владениях происходит что-то без моего ведома? Кто посмел травить этого сумасшедшего Иоанна? Кто-о-о? — Его ведь не отравили, правда? — наивно спросила жена. — Его пытались отравить! — Но кто? — продолжала удивляться Иродиада. — А вот это мы сейчас узнаем, — злобно прошипел Антипа после паузы. Внезапная мысль осенила его. Он еще раз пристально посмотрел на Иродиаду. Но недоумевающая женщина не могла вызвать и тени подозрения. — Я боюсь за тебя, мой повелитель. Ты очень нервничаешь, — с тревогой сказала она. — Разве так можно? Надо беречь себя для империи и для меня. Иродиада провела по щеке мужа своей прекрасной холеной ладонью. Царь, похоже, оттаял, поцеловал ее руку: — Иди к себе, милая. Тут решаются дела государственной важности. — Слушаюсь, мой повелитель, — официально ответила Иродиада и скрылась в боковой двери. — Немедленно приведите мне этого алхимика-аптекаря, что живет за водогоном! Марш! — скомандовал царь Сириусу. Трибун согнулся в глубоком поклоне и двинулся прочь из зала. — Стой! — продолжил Ирод Антипа, как будто что-то вспомнил. Сириус повиновался. — Как справитесь, обратишься к Мотлоху. Он укажет, где найти этого смутьяна Иоанна. — Я понял! — радостно воскликнул Сириус. — Найти и уничтожить? — Дурак! — взвился Антипа. — Убить надо было твоего отца, когда он собирался тебя зачать! Арестовать! Арестовать и поместить в тюрьму крепости Махерон! Исполняйте! «А то моя женушка истребит всех в этом царстве — кого надо и кого не надо», — подумал Антипа. Конечно, он был неглуп и понимал, кто пытался отравить Иоанна Крестителя. Но как дерзко! Так могла поступить только Иродиада. Обида и гнев застилали ей глаза — ее можно понять. Какой-то нищий зверь оскорбил, оклеветал ее перед народом Галилеи. Но проклятье младенцев не давало Антипе покоя. Уж лучше спрятать этого Иоанна в темнице — пусть подохнет там, — чем убивать в открытую. Но каков этот негодяй алхимик! Плетет какие-то интриги у царя за спиной! Ничего, Антипа узнает. Он все узнает… Царь налил себе вина и пристально посмотрел на дно чаши. «В Галилее неспокойно. Уже боишься пить вино в собственном дворце». С этими мыслями он отхлебнул пару глотков и не умер. Ну, уже хорошо. Сириусу и Антипе было невдомек, что пока царь раздавал указания легионерам, Иродиада почти бегом кинулась в женскую часть дворца. Там у фонтана с золотыми статуэтками сидели девушки, обслуживавшие царицу. — Афенди! — властно крикнула жена Ирода Антипы. Одна из девушек встала. — Немедленно отправляйся к алхимику. Скажи ему, пусть спасается — бежит, куда глаза глядят. Быстро! Стройная красавица с тонкими чертами лица и длинными волосами только кивнула в ответ. Она сняла хлопчатобумажную накидку и осталась в рубище водоноса. Да, это была не просто служанка царицы, а женщина-скороход, всегда готовая исполнить любое указание своей повелительницы. Афенди накинула платок-куфию, отчего стала больше похожа на мальчика из низшего сословия, и выскользнула из дворца незамеченной. Она прекрасно знала Тиберию и понеслась к лавке аптекаря кратчайшим путем. Для нее, чьей прыти, как говорили, мог бы позавидовать и разогнавшийся верблюд, это было всего лишь разминкой. Итак, Сириус медленно подошел со своим отрядом к лавке алхимика Васыляки. Был знойный день, но дверь в заведение аптекаря была закрыта. На стук ответа не последовало. Сириус огляделся вокруг. Народу почти не было, лишь из-за угла выехал какой-то чужеземец на ишаке, с лысой головой и странным пучком волос, торчащим прямо из макушки. На нем были непомерно широкие штаны синего цвета и красные кожаные сапоги до колен. — Послушай, чужеземец! — обратился к нему Сириус на латыни, но тот посмотрел на трибуна пустыми глазами, не поняв ни слова. — Послушай, чужеземец, — повторил римлянин на арамейском, но странник только пожал плечами, а затем что-то сказал на непонятном языке. Вынул из корзины, притороченной к ишаку, короткую белую льняную рубаху с красивой вышивкой вокруг разреза для головы. |